Хачатрян Артур Мартинович

Информация:

«Артист – это самая лучшая профессия, потому что она о свободе. Ты можешь говорить всему миру о том, что у тебя происходит в душе, общаться с ним таким образом».

- В свое время Валерий Романович Белякович приехал в Волжский, там мы порепетировали в первый раз. Это был спектакль «Ромео и Джульетта». Он сказал мне, что в театр не так-то просто попасть и предложил ходить на репетиции. Я ходил около трех месяцев, а потом деньги закончились, просто так ходить я уже не мог и тогда здесь, в Москве, пошел работать. Я звонил Валерию Романовичу несколько раз, но у нас все не получалось. Однажды он сказал мне: «Все, после Нового года заступаешь на работу.» Но до Нового года не дошло в связи с уходом Валерия Романовича из жизни. Тогда я отпустил ситуацию, решив, что в театр уже не попаду. Однако дальше судьба сама распорядилась – мы с Гришечкиным Вячеславом Германовичем пошли в Музей Бахрушина и там пересеклись с Олегом Николаевичем. Меня позвали обратно – был худ. совет, на котором было решено взять меня в театр. И с нового сезона я уже работал.

- В 5-6 классе я занимался в театральном кружке. Потом в Волжском Вячеслав Гришечкин и Анатолий Иванов отрыли театр, и я подумал: «Да во мне же что-то есть, почему бы не попробовать?» Тогда я уже 4 года занимался футболом, мечтал в дальнейшем заниматься этим профессионально. Однако почему-то выбрал театр. Пришел, начал работать, и все так закрутилось… А театр ведь такая вещь – засасывает, и все! Тогда я бросил футбол и стал заниматься тем, чем занимаюсь сейчас, потому что это очень круто.

- Артист – это самая лучшая профессия, потому что она о свободе.
Ты можешь показать все, что у тебя происходит в душе: можешь говорить, кричать, высказывать свое мнение. В других профессиях такого нет. Вернее сказать, это не прямо полная свобода. Ведь режиссер все выстраивает, но на сцене ты можешь делать все, что угодно, и тебя там никто не тронет. Потом тебя, конечно, поругают, что-то скажут (смеется), но пока ты на сцене – ты свободен. Ты можешь говорить так, как хочешь, у тебя все внутри переворачивается, бабочки в животе… Ты можешь говорить всему миру о том, что у тебя происходит в душе, общаться с ним таким образом.

- Сирано де Бержерак. Однако это не потому, что у меня нос большой, как у Сирано или я так уж похож на него, нет. Просто однажды я посмотрел фильм, потом приехал в Театр Безрукова, тогда он еще был Фондом Безрукова, в Волжский, посмотрел на это на сцене, еще раз прочитал и понял, что это то, что я хочу, это мое.
Из текущих ролей мне больше всего нравится Бенволио («Ромео и Джульетта»). Хотя можно сказать, что это спектакль для школьников, на самом деле это очень серьезная пьеса. Как бы она ни была известна, Валерий Романович поставил ее так, что глаз не оторвать! Причем как зрителям, так и самим артистам. Ты работаешь в этом спектакле, понимаешь, что на сцене нет ничего – одни арки – но это очень круто. В чем, собственно, интерес – у тебя нет реквизита, ничего нет, ты вот голый стоишь на сцене и работаешь. Собственно, как и в других спектаклях. Текста много, хоть это и второстепенная роль, приходится выкладываться, и еще как. Вообще это нужно делать в любых ролях – даже в самых маленьких. И работать нужно только с полной отдачей. Когда это происходит, ты, конечно, и от зрителей то же чувствуешь – энергетику. В такие моменты ты самый счастливый.
А вот сейчас мы делаем «Зойкину квартиру» (апрель 2019 года), там вообще две роли. Тебе нужно работать и над этим, и над тем, это сложно, но захватывает. Ты через спектакль играешь разные роли. Мы сейчас с Андреем Санниковым репетируем, и голова идет кругом! Хочется и образ подобрать, а еще есть танец – вот ты сейчас здесь стоишь, хотя в тот раз ты стоял там. Мы смотрим с Андреем друг на друга и смеемся – это все, что остается делать. Но это, конечно, очень интересно.
Да и в том же «Ревизоре» - хоть ты и сидишь в темноте, в оркестре, все равно нужно работать. Однажды к нам подошел Михаил Борисович, звукорежиссер, и сказал: «Ну вы уж что-то чересчур привлекаете внимание!» А я ему говорю: «Михаил Борисович, по-другому никак».

- Думаю, что любой артист хочет попробовать себя в кино. Однако сегодня есть люди, которые выбирают только театр. Есть те, кто по большей части занимаются театром. Но я считаю, что если ты только в кино, а в театре не служишь, это достаточно сложно. Театр – это практика. Каждый день ты выходишь на сцену и работаешь. Ты хочешь работать и в кино, и в театре, но это очень трудно. У нас есть много артистов, которые работают почти каждый день, и это очень нелегко.
В принципе, я думаю, что каждый артист мечтает и в кино оказаться. Но есть большая разница – в театре ты работаешь каждый день, а в кино ты снялся один раз, тебя заметили, и это некая заслуга. Ты это заслужил, но до этого надо дойти, для этого необходимо что-то уже сделать в театре. Нужно, чтобы у тебя уже был определенный стаж работы. Я вообще считаю, что каждый артист должен быть, прежде всего, в театре, служить ему верно, с полной самоотдачей. Да и потом кино – это то, что приходит и уходит, а театр есть всегда.
От кино я не прочь, но пока не стремлюсь в ту сторону. У меня здесь много дел, я не тороплюсь. Придет время, нужно просто иметь терпение. Можно и после обучения идти сниматься, но нужен определенный навык, школа. Ведь когда ты можешь предложить в кино что-то свое – это уже другое. Ты можешь сделать уже что-то и сказать – вот это мое, моя фишка! Хоть и мелочь, но приятно, потому что это ты сам, это пошло от тебя, это не постановочное, оно случайно родилось. Это что-то, что живет в тебе. А для того, чтобы это что-то было, нужен театр. Благодаря этой Мельпомене, этому храму ты и учишься. Каждый день, выходя на сцену, ты ошибаешься, спотыкаешься, падаешь, но благодаря этому ты делаешь выводы, учишься, идешь вперед. Потом ты вновь падаешь и встаешь, но это всегда будет и это нормально.
Не надо приходить в кино, лишь бы сняться, должна быть частичка тебя.

- Я сам из другого города, и когда ты со своей семьей на расстоянии, начинаешь задумываться и понимать, что тебе реально грустно, ты действительно скучаешь, и вот тогда ты понимаешь, что семья – это важно. Это та самая опора и поддержка, которая помогает тебе здесь, в этом большом городе продержаться, потому что здесь нелегко, и я думаю, что я остался в Москве благодаря им. Были моменты, когда хотелось собрать вещи и уехать. Мой отец вообще против театра, он не хочет, чтобы я этим занимался, но семья – это важно. Мама и брат меня поддерживают очень сильно. А когда папа приходит в театр и смотрит спектакль, он гордится мной. Говорит: «Спасибо, сынок». Однако проходит время, он забывает, снова появляются вопросы о том, зачем я этим занимаюсь, зачем мне это надо. Несмотря ни на что, семья – это главное в жизни. Каким бы сильным и упрямым я ни был, как бы ни шел вперед, все равно, когда кончаются силы, они говорят тебе: «Иди вперед», и ты встряхиваешься и вновь идешь вперед. Это – настоящая поддержка, без нее никуда.