Неутомимый режиссер Валерий Белякович выдал в пик июльской жары очередную премьеру - "Анну Каренину-2".
"А, этот ужас?" - реагируют на упоминание пьесы Олега Шишкина защитники Льва Толстого. Да, ужас: дополнительный зигзаг сюжета, где бросившаяся под поезд Анна, видите ли, выживает, но остается без руки, ноги и глаза, прикованная к инвалидному креслу. После серии потрясений Вронский потерял рассудок и тоже раскатывает в кресле. Каренин Анну простил и принял в дом, где место ее, впрочем, оказалось уже занятым экономкой Лидией Ивановной. Сам Каренин, душа которого травмирована изменой жены, сочиняет автобиографический роман под названием "Клавдия Боргезе" где выводит на чистую воду своих обидчиков (то есть супругу и Вронского). Анне тем временем подбирают удачные протезы утраченных органов. Оказавшийся садомазохистом Левин признается Анне в тайной страсти и соблазняет ее, за что немедленно получает возмездие в виде раздавившего его фонарного столба.
Этот миленький постмодернистский комментарий к роману - родной брат сорокинской пьесы "Dostoevsky-trip", поставленной Беляковичем недавно также с большим энтузиазмом. Белякович выхватывает из литературного потока пьесы, которых внутренне давно жаждал и которые вырывают его самого из "великой скуки канона".
Обратите внимание: весь огромный классический репертуар, идущий на Юго-Западе, - это стопроцентные интерпретации, с текстовыми первоисточниками практически не сравнимые. Шекспир, Гоголь и Чехов на восемьдесят процентов разбавлены тут "вольным текстом от Беляковича", а Горький лихо пересказывается "своими словами". Все, что мы с серьезностью читаем, на Юго-Западе перерабатывается в сатиру, гротеск, фарс и пародию, клоунаду и шутовство, балаган и фокус, хулиганство и стеб.
"Анна Каренина-2" - это черное наваждение, злой сон, пронизанный глумливыми вспышками прожекторов, в свете которых выскакивают фигуры с карикатурными масками шутов и негодяев. Вот группа отпетых мошенников-хирургов, оперировавших Анну, во главе с шельмой-доктором (В.Борисов), в клоунской манере рассуждающим о преимуществах операции. Тут же его приказ "Всем мыться!" с последующей групповой оргией в душе. А вот сам Каренин (А.Ванин), растерянный и лицемерно-фальшивый, мстительный сочинитель своего порноромана. Вот Анна (Т.Кудряшова) в инвалидной коляске, в темных очках, болезненно выкрикивающая нечто несуразное под гомерический хохот зала. И домашняя убийца Лидия Ивановна (И.Подкопаева), принявшая Анну "на попечение" с усмешкой, не предвещающей ничего хорошего. Магазин протезов, где какие-то канальи впаривают Карениной свой дьявольский товар, в том числе глаз из бриллианта. Тем временем в мужском клубе - публичное чтение каренинского романа и резюме: "Господин Каренин - ужасный козел!" Тем временем Левин (С.Неудачин) в параноидальном приступе страсти совокупляется с Анной, сотрясая ее инвалидное кресло. А в цирке "бородатая женщина" (Ж.Чирва) развлекает почтенную публику.
Такова панорама событий при балаганно-шутовском столпотворении участников. Мгновенные и резкие характеристики сливаются на сцене в общую "коллективную речь", поддержанную бодро-саркастической массовкой (называющейся "молва"), которая тоже правит бал, нахально и цинично комментируя сюжет.
Все кривляются и шельмуют вдоль и поперек на этом славном балу негодяев. Кругом стоит всеобщий стеб. Пик хохота - когда к инвалидной коляске Анны подруливает коляска с Вронским (Е.Сергеевым), лицо которого застыло в улыбке дебила. О, эта парочка неотразима.
Словом, толстовские герои агонизируют на наших глазах и катятся, катятся по кругу спектакля в своих инвалидных креслах. На них уселись все персонажи подряд, все кому не лень - и едут, едут под марш "Прощание славянки", овеществляя, очевидно, мысль: "от этого никто не застрахован". И становясь наваждением не меньшим, чем "наваждение поезда" переехавшего Анну дважды: второй раз - во время просмотра знаменитого люмьеровского фильма "Прибытие поезда на Лионский вокзал" в синематографе, куда они отправляются вместе с мужем.
В "Анне Карениной-2" со всеми рассчитались, глумливо воздав каждому по его заслугам. Белякович надо всеми опустил свой саркастический занавес. Однако все же помнил, "отчего и откуда" петляла вся история. И закончил свой спектакль, как всегда - нотой серьезной и рвущей душу: молодая красивая Анна, стоя перед нами, припала к груди молодого красивого Вронского. Возвращая нам мысль о вечной литературе и неразрешимой загадке любви.