Валерий Романович БЕЛЯКОВИЧ – художественный руководитель и главный режиссёр Театра на Юго-Западе, народный артист России (2003), лауреат премии Московских профсоюзов деятелей искусств (1991), лауреат премии Мэрии Москвы (2000). Закончил филологический факультет педагогического института (МГЗПИ) в 1976 году. В 1977 основал Театр-студию на Юго-Западе и поступил на режиссёрский факультет ГИТИСа (ныне РАТИ), на курс народного артиста СССР Б.И.Равенских, который закончил в 1981 году.
– Валерий, мы знакомы уже больше двадцати лет. О многом мы говорили, но сегодня я хочу расспросить вас о Беларуси, о белорусах, о белорусской династии в московском Театре на Юго-Западе. Шутка ли сказать, сразу три Беляковича в одном театре: Валерий, Сергей и Михаил, сын Сергеев! Кстати, есть ли подобные династии в других московских театрах?
– Мне кажется, нет.
– Если вы помните, у меня в прошлом тоже был актёрский и режиссёрский опыт. И мой дед белорус, как и ваш отец. Так что у нас есть некие общие корни. И мои родственники, как и ваши, до сих пор живут в Беларуси.
– Ну, это меняет дело. (Смеётся.) И раз так, то давайте и о Беларуси поговорим. Мой отец родился в Пинском районе Брестской области, в деревне Плоскинь. И мы с моим братом Сергеем туда очень часто ездили в детстве во время каникул вместе с родителями. Это самые радужные мои воспоминания. Я до сих пор всё очень отчётливо помню. Там, где находилась деревня отца, прекрасные сосновые леса, в которых и сейчас, наверное, собирают смолу, там всякие яблоки-груши в изобилии, там рыба… Знаешь, есть у этих мест какое-то особенное притяжение, и народ такой светлый, беззлобный и приветливый. Они любят и умеют отдыхать, прекрасно поют, и отец тоже хорошо пел. У меня даже где-то есть потрясающая фотография: мы с братом стоим в вышитых национальных рубахах. Они своей национальностью гордятся, но совсем ненавязчиво. Они как-то мудрее, спокойнее, чище. Они помнят родство, и то, что мы для них братья – это не пустой звук.
– Совершенно с вами согласна. Я тоже помню деревню, где родился мой дед. Удивительные по красоте места под Оршей. И люди именно такие, как вы говорите. Знаете, когда я работала в журнальном корпусе издательства «Молодая гвардия», к нам приезжали люди из разных концов страны. Белорусов я отличала сразу. И не потому, что знала, кто они и откуда. Голос сердца, что ли? Что-то родное было в этих людях, иначе даже не объяснишь.
– Наши белорусские родственники постоянно приезжают к нам. Они очень сплочённый народ, держатся друг за друга. И когда я получал паспорт, то была возможность выбрать национальность: мама русская, отец белорус. Я выбрал национальность отца, поскольку знал, что во время войны погиб каждый четвёртый белорус, и мне казалось, если я стану белорусом, то увеличу их количество. И Сергей потом тоже последовал моему примеру. Мне нравится, что я белорус, хотя считаю, что большой разницы между славянами нет, и все нынешние национальные игрища мне просто смешны.
– Ваш театр побывал на гастролях во многих городах России, объехал почти всю Европу, вас знают в Америке, Японии и Южной Корее. А были ли вы в Беларуси?
– Мои первые гастроли, когда я ещё работал актёром в театре Юденича, были в Минске. А вот моему театру попасть в Беларусь ни разу не удалось. Я весной ездил в Минск, походил по театрам, посмотрел спектакли в ТЮЗе, в Национальном театре, в Русском театре и хотел организовать гастроли. Но я нигде не встретил понимания, хотя ходил вместе с Алексеем Дударевым, председателем Союза театральных деятелей Беларуси, драматургом. Мы с ним познакомились на Эдинбургском фестивале в Шотландии в 1987 году и с тех пор дружим. Мне понравилась площадка в Русском театре. Я позвонил туда, но директор ответил, что им эти наши гастроли не интересны: мол, платить за электричество нужно много, а вы знаете, как нам Россия электричество срезает. Я положил трубку и решил, что больше навязываться не буду, хотя и обещал своим артистам, что организую эти гастроли.
– Но есть же ещё фестиваль «Славянский базар в Витебске».
– Это больше эстрадный фестиваль, чем театральный. А ещё приезжала к нам Антонина Михальцева, генеральный секретарь Белорусского центра Международного института театра, директор международного фестиваля моноспектаклей, а также шекспировского фестиваля. Она сказала, что берёт у меня два спектакля – «Ромео и Джульетту» и «Гамлета». Я согласился: «Да, это правильно. У нас самый шекспировский театр в Москве». А потом я узнаю, что она выбрала спектакль «Сон в летнюю ночь», который я поставил во МХАТе. В общем, все мои попытки организовать гастроли в Беларуси закончились неудачей. Хотя я говорил всем, что зов крови для меня действительно не пустые слова. Но…
– Печально всё это. Но давайте лучше поговорим о Беляковичах в Театре на Юго-Западе. С чего всё началось?
– Я с детских лет хотел лицедействовать, хотя поначалу не мог себя найти. Но однажды попал в кружок в Доме пионеров на Ленинских горах и понял, что это моё. Я уже там хотел поставить спектакль «Над пропастью во ржи». И дальше то, что я учился в школе, в ПТУ, никакой роли не играло, театр меня захватил и не отпустил. А начинали Театр на Юго-Западе мы вместе с братом. И билеты тогда были бесплатными, и мы все где-то работали, а потом приходили сюда и играли.
– Да, я помню. И тогдашний интерьер, и жёсткие сиденья, и гвоздики в фойе-прихожей для одежды. И те спектакли, по которым, если честно, скучаю. Но прошли годы, у Сергея Беляковича вырос сын Михаил, и сегодня он не только играет, но и сам ставит спектакли. Так что можно считать, начало династии Беляковичей положено.
– Да, конечно. А вот мой сын Роман, которого мы назвали в честь деда, не захотел выходить на сцену, у него нет тяги к театру. Он работает телевизионным режиссёром. Миша же в следующем году получает диплом режиссёра театрального. Я его как бы готовлю себе в преемники, мне ведь скоро шестьдесят. К тому же у театра будет новое здание, я верю и надеюсь, что оно всё-таки построится, и там будет очень много работы. У Михаила есть режиссёрская жилка, и поэтому, наверное, действительно стоит говорить о начале династии. Тем более что у него уже есть шестилетняя дочь Маша, и кто знает, может быть, она продолжит эту нашу линию. Она уже сейчас очень артистичная девочка. Но у нас есть и авиловская династия: Виктор Авилов, Галина Галкина и их дочь Ольга Авилова. Мой Мишка с детских лет сюда таскался, как и Ольга. Эти дети были просто обречены стать актёрами. Миша уже два спектакля поставил по рассказам Александра Селина, сейчас готовится третий спектакль по его же по пьесе. Как они справятся – не знаю, но пьеса хорошая. И прав Миша, говоря, что учиться можно только на практике, только что-то делая, ошибаясь, исправляя. Поэтому я стараюсь им помогать. У нас не хватает денег на спектакли, но они уже привыкли к этому и сами разыскивают спонсоров, которые помогают осуществлять их постановки. Эти постановки – работа внеплановая, но ребята всё равно находят время. Мишка, кстати, и как актёр очень индивидуален.
– А как складывалась творческая судьба Сергея на протяжении этих лет?
– Сергей обладает очень сильной органикой, мужским обаянием, и все роли, где это требуется, у него получались очень хорошо. Я никогда не забуду, как он меня потряс в роли Муромского в «Деле Сухово-Кобылина», это была серьёзная этапная работа. Сильной оказалась и роль клоуна в пьесе «Требуется старый клоун». И это тоже новый высокий рубеж. Я с Сергеем сделал прекрасный спектакль «Братья». С ним вообще интересно играть, потому что он ни на кого не похожий актёр, я не могу найти ему аналогов, он по-своему уникален. Недавно был юбилей у нашего актёра Виктора Борисова, и к этому юбилею мы решили вспомнить наш старый спектакль «Самозванец». Сергей играл там главную роль. Получилось так, что все актёры, занятые когда-то в этом спектакле, были на месте. Спектакль имел потрясающий успех. Ребята внесли в него то, что набрали за эти годы: мудрость, зрелость – то, чего не хватало тогда. Меня даже завалили письмами через интернет, чтобы я возобновил этот спектакль. Это говорит о том, что талант Сергея, его обаяние ещё не растрачены, ещё живы, хотя здоровье у него уже не то. Сейчас у него как бы ренессанс. А ещё он горазд на всякие придумки. Вот маленький пример. В спектакле «Ромео и Джульетта» он предложил, чтобы в эпизоде боя на шпагах была полная темнота. А мы бьёмся там металлическими трубками. Он придумал, что во время боя должны искры вспыхивать. А как их сделать? Взяли зажигалки без газа, которые только искрят, и в темноте это дало великолепный эффект. Зрители были ошарашены.
– Вы сами ещё будете играть?
– Наверное, буду. Меня не отпускают старые роли: король Беранже, Мольер, сеньор Хуан… Они живут во мне, они требуют, чтобы я выходил на сцену, играл… Я постоянно о них думаю. Они живые. Я же прежде всего артист, тоскую по выходу на площадку, мне не хватает сброса дурной энергии через себя, обмена со зрителем. Это тоже ведь круговорот: мы – зрители – космос – сцена. И когда отыграешь, что-то в тебя вливается, что-то уходит.
– Есть у белорусов такая черта – упрямство. И, может быть, благодаря именно ему вы смогли поднять свой театр. Театр, который нашёл своего зрителя, театр, встрече с которым радуешься, как встрече с самым дорогим человеком. И я верю, что так будет всегда.
– Почему бы и нет?..