В Театре на Юго-Западе – премьеры (так мне сказали) или возобновление (так написано в программе) сразу двух гоголевских спектаклей: "Женитьба" и "Ревизор".
Николай Васильевич Гоголь – любимый драматург театра; с него, собственно говоря, и начинался в конце 70-х – начале 80-х тогда ещё Театр-студия на Юго-Западе. "Юго-Запад" был единственным театром, в котором одновременно шли все (кроме "Театрального разъезда) пьесы Гоголя: "Женитьба", "Игроки", "Владимир третьей степени. Отрывки" и "Ревизор". Этому театру, с его весьма своеобразной условностью, очень близка своеобразной условностью, очень близка художественная система Гоголя, к которой неприложима известная в литературоведении формула реализма – "типические характеры в типических обстоятельствах". Да, характеры в произведениях Гоголя типические, более того, это человеческие типы, однако действуют они отнюдь не в типических обстоятельствах, как, например, у Островского, а попадают в некие ситуации, где и проявляют себя. Реальные, "типические" обстоятельства никогда не интересовали Театр на Юго-Западе, бытовые подробности ему не нужны – и в этом прежде всего проявляется его условность: отсутствие декораций подчеркивает невнимание к реалиям быта. Зато в изображении характеров театр склонен не просто к реализму, но к гиперреализму, и гоголевские типы уверенно и свободно живут на сцене Юго-Запада. Их основная характеристика – это великое гоголевское слово, и оно точно, без всяческих модных искажений и модернизаций, без попыток создать какие бы то ни было иллюзии доводится до зрителя. Актёры – все без исключения – произносят гоголевский текст с какой-то особенной любовью. В этом театре любят комедию, здесь верят в очистительную силу смеха, и великий гоголевский смех – это его стихия.
Но так так было всегда: и в старой "Женитьбе", и в недавно ушедшем из репертуара "Владимире третьей степени", и в "Игроках", и особенно в "Ревизоре", где темп действия, накал чувств, концентрация мысли и комизм ситуации были доведены до такой степени, что невозможно было ни на секунду вырваться из этого поля – его плотность не оставляла никакого зазора.
Что же нового внёс Валерий Белякович в свои прекрасные гоголевские спектакли? Чтобы понять это и имея возможность сравнить, я начала со старых, невозобновлённых "Игроков", одного из любимых моих спектаклей в этом театре. Всё было как прежде. Спектакль начинался с чтения текста советского литературоведа Семёна Машинского об "Игроках", которые характеризовались как пьеса несценичная, но острая, вскрывающая пороки общества. Текст звучал из репродуктора. Его читала утрированно унылым голосом артистка театра Ирина Бочоришвили. Актёрский ансамбль почти не изменился: Утешительного играл С.Белякович, Кругеля – В.Гришечкин, Швохнева – А.Ванин, Глова-младшего – О.Задорин, Алексея – В.Коппалов, только Ихарева вместо В.Авилова играл А.Иванов, а Глова-старшего не В.Черняк, а В.Афанасьев и эпизодическую роль Замухрышкина исполнял молодой актёр М.Шахет. Этот ансамбль был так же слажен, как прежде, все играли безупречно и ничуть не утрировали гоголевских персонажей (о чём, между прочим, всегда просил актёров сам Николай Васильевич, убеждая их, что чем проще они будут играть, тем смешнее будет), и гоголевское слово звучало в своей гениальной первозданности. И впечатление от финала было таким же сильным, ибо эта, о утверждению Гоголя, даже не комедия, а "просто комическая сцена" вдруг перерастала в настоящую трагедию, и хотя наказан был жулик и проходимец, но наказание-то он понёс от ещё больших жуликов и проходимцев, и от этого возникало ощущение глобальной и неустранимой несправедливости. Эту трагическую ноту прекрасно передавал В.Авилов. В его Ихареве было больше лукавства, плутовства и прохиндейства, чем в образе, созданном А.Ивановым, и оттого удар, полученный им, таким ловким пройдохой, был совсем уж неожиданным, и к его страданию от потери примешивалась жгучая обида за унижение. Трагедия Ихарева А.Иванова – это страдание человека, поверившего в солидарность, и такая трактовка тоже достаточно убедительна. После заключительного монолога Ихарева в репродукторе снова звучит текст о том, что Гоголь обличал современное общество, - звучит и обрывается на полуслове. И вроде бы говорится правильно, а всё-таки совсем не про то… Итак, Валерий Белякович, постановщик и сценограф спектакля (кстати, сценография здесь простая и очень убедительная, и свет (М.Докин), и звуковое оформление (М.Коротков), как всегда в этом театре, прекрасно работают на идею спектакля), главный режиссёр Театра на Юго-Западе, уже тогда в 1981 году, когда ставил "Игроков", предлагал зрителю своего Гоголя.
И вот возобновлённый "Ревизор".
Все мы знаем, как обрушилась на Гоголя за "Ревизора" тогдашняя реакционная критика, обвинявшая его в клевете на Россию; договорились даже до того, что он враг России и его следует "в кандалах отправить в Сибирь". Защищая писателя от этих нападок, Белинский писал, что Гоголь "содействовал самосознанию России, давши ей возможность взглянуть на самое себя, как будто в зеркале". Словом, все – и хулители, и защитники – сходились в одном: все они видели в "Ревизоре" социальную сатиру, вскрывавшую пороки современного общества и более того – обличающую систему государственной коррупции в России. В таком ключе: с элементами фарса или комедии нравов – было принято ставить пьесу в русском театре со времен Гоголя до наших дней.
Самого Гоголя совершенно не устраивала такая трактовка. Он уверял, что хотел собрать все человеческие пороки и высмеять их и что в его пьесе есть положительный герой – смех. Именно это гоголевское высказывание и легло в основу предыдущей постановке "Ревизора" в Театре на Юго-Западе. Обобщение достигало наивысшей точки – герои выносили на осмеяние публики свои пороки, и смех становился могучей очистительной силой.
В новой постановке В.Беляковича образы так же укрупнены и несут в себе в концентрированном виде свои пороки. Но из живых людей они как бы превращаются в фантомы. Детали их поведения опущены, актёры сосредоточены на самом главном в своей роли, их движения становятся быстрее, резче, механистичнее. С этой режиссёрской задачей справилась вся труппа театра, но особенно чётко выполняют В.Афанасьев – городничий, в котором нет и следа привычной для этой роли вальяжности, и А.Ванин – почтмейстер, создавший образ этакой механической куклы. И конечно О.Леушин – Хлестаков. Первое же его появление на сцене в ярко-красном плаще, его первые исполненные необыкновенной пластики движения создают впечатление, что перед нами не человек, а некий призрак. Его красный плащ вьётся над ним, а сам он словно бы летает по сцене, придавая всему, что на ней совершается, ощущение полного абсурда. Он как будто бы иллюстрирует слова Владимира Набокова: "Потусторонний мир, который словно прорывается сквозь фон пьесы, и есть подлинное царство Гоголя".
В статье "Государственный призрак", посвящённой "Ревизору", Набоков, необыкновенно тонко чувствовавший "зеркальный мир" Гоголя, даёт очень интересную интерпретацию "Ревизора", которого называет "самой великой пьесой, написанной в России". Отвергая социальную направленность комедии Гоголя, её сатирический пафос, от отрицает и само её жанровое определение и называет её "сновидческой пьесой". "На самом-то деле, - пишет он. – пьеса вовсе не комедия, так же как сновидческие пьесы Шекспира "Гамлет" или "Лир" не стоит называть трагедиями. Действующие лица в гоголевском "Ревизоре", по Набокову, - это "люди из того кошмара, когда вам кажется, будто Вы уже проснулись, хотя на самом деле погружаетесь в самую бездонную (из-за своей мнимой реальности) в пучину сна.
Такую трактовку "Ревизора" – "сновидческая пьеса", - как мне кажется, даёт В.Белякович в своей новой постановке, где персонажи, по Набокову, "реальны лишь в том смысле, что они реальные создания фантазии Гоголя". И такой трактовке как нельзя более соответствует пластика О.Леушина-Хлестакова. По сравнению с мягкой, изумительно человечной пластикой В.Авилова, игравшего Хлестакова в прежнем спектакле, пластика Леушина жёсткая, резкая – демоническая. Авилов точно воплощал на сцене пожелания Гоголя: "Чем больше исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет". Вот уж чего совсем нет в рисунке роли Леушина. Но он не проигрывает – не проигрывает в этом спектакле, который подчинён чётко продуманной концепции.
В Театре на Юго-Западе 25 лет спустя опять премьера "Ревизора". Это действительно новый и интересный спектакль.