30 января в камерном зале «Арт Кафе» московского «Театра на Юго — Западе» состоялась премьера крошечного моноспектакля по знаменитому рассказу Нодара Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион». Автор постановки и исполнитель — актер театра Георгий Иобадзе.
В наше время, когда мы трагически остались без великой литературы большой страны, а имена Нодара Думбадзе, Чингиза Айтматова, Фазиля Искандера звучат как иностранные: в лучшем случае архаично, в худшем и вовсе незнакомо, вернуть незабываемый привкус национальной словесности чистейшего образца — больше, чем подарок. Это невольный надрыв души, соль на никогда не заживающую рану, сладкая боль высокого искусства.
Когда такой моноспектакль делает человек дара яркого и неординарного, к тому же, человек, который по происхождению своему ощущает материал на генном уровне, выстрел не может не быть точно в десятку. «Медийное лицо» «Театра на Юго — Западе», Иобадзе выступает в нескольких спектаклях «Театра Наций», например, в нашумевших в ушедшем году «Сказках Пушкина». Там он играет сразу две роли — сюрреалистичного, полупрозрачного «Кота ученого» и Ежа, но, как ни удивительно, знаменитому Роберту Уилсону не удалось (или не понадобилось) выявить все неисчислимые творческие возможности молодого актера. Зато в скромном подвальном зале «Арт Кафе» Георгий с лихвой и веселым отчаянием дает выход бушующей в нем энергии таланта высшей пробы.
Что он творит, этот Георгий, Жора, Гика, Гига — русоволосый и голубоглазый мальчик с бледным и тонким профилем грузинского аристократа! Гибкий, с грацией маленького «колхидари» (саженец Колхиды), юркий, тонкий, не нуждающийся ни в каком реквизите и декорациях для создания перед глазами зрителя красочных картин жизни затерянной в горах грузинской деревни. Рисуя внешность, характер, возраст многочисленных персонажей, автор постановки как хороший живописец использует лишь несколько точных взмахов кистью: два — три жеста, взгляд, голос, походка — вот вам и смешной подросток Зурико, и его бабушка, его чудесный несчастный пес Мурада, колоритные соседи Илико и Илларион, ушастый шустрый заяц.
Тоньше и забавнее всех «прописана» исполнителем любимая девушка героя — красавица Мери с плавной поступью юной грузинки, трепетной как лоза молодого винограда. В этом образе столько нежности и доброго юмора, что актер и сам едва удерживается от смеха, а зрительный зал просто напросто купается в нескончаемых переливах от хохота к слезам, в омывающем душу потоке катарсиса, мудрости, правды. Разумеется, такая самостоятельная работа требует от актера немалого труда, скрупулезной точности и ювелирной отделки. Это огромный опыт и вызов самому себе. Необходимо проявить себя умелым редактором и драматургом, сократив большую повесть до компактного рассказа, не утратив стиля, концепции, художественной ценности классического произведения. Стать «сам себе режиссером», хореографом, музыкальным редактором.
Продумать каждый жест, умалить реквизит до шапки и гитары, чтобы не отвлекаться от главного — литературы и театра. Сыграть всех персонажей, зажигательно, с волшебной пластикой станцевать грузинский танец, обожаемый каждым русским, и непременно спеть под гитару по грузински с тягучим знаменитым непереводимым припевом «орэро». Шумная и пряная атмосфера южной страны, каковой мы ее знаем и помним, разбавлена элегичной тоской безбрежной любви исполнителя к своей малой Родине.
В конце вместе с радостью от прикосновения к истинности и глубине двух соизмеримых талантов — Думбадзе и Иобадзе — приходит печаль. Грусть потери, знакомая ныне только тем, кто еще успел до мурашек на коже ощутить праздник того огромного мультикультурного сосуществования в одной колыбели под названием СССР. Никакие политические хитросплетения и пропагандистские измышления не смогут отнять у нас памяти о дружбе, непринужденной и естественной как дыхание, о культурном взаимопроникновении и сотворчестве. Несведущих жаль, ведь они уже и не знают, что Грузия — это не Саакашвили, а веселые жизнерадостные и бесконечно талантливые наши соседи с душой теплой словно нагретый солнцем виноград и терпкой как хорошее Киндзмараули.
За бережное отношение к классике, попытку вернуть нас к самим себе — спасибо! Как и за чудесное напоминание о том, что блистательные сокровища чаще всего скрываются вполутемных таинственных подвалах, и доступны они тем, кто не жалеет времени и душевных сил для радости их открытия.