История спектакля "ZOOFELLINI" началась в декабре 2016 года. Ее собирался ставить Валерий Белякович, но успел сделать только читку для актеров и внести несколько правок в текст. В дни премьеры Олег Леушин устроил публичную читку. В течение полугода пытались понять, браться ли за пьесу — с одной стороны, это дань памяти мастеру, с другой — большой риск. Вопрос решился, что называется, на высшем уровне. Департамент культуры выделил деньги на постановку именно этой пьесы. А ставить собрался сам автор. Но что-то пошло не так — за месяц до выпуска автор от постановки отказался. Тогда художественный руководитель Театра на Юго-Западе подхватил ее. За 19 репетиций, длившихся по 3-4 часа, имея на руках два не очень похожих друг на друга варианта текста, он все-таки выпустил спектакль к установленному сроку.
Театр не в первый раз обращается к постановке пьес Петра Гладилина — "Мотылька" ставил Олег Анищенко, "Фотоаппараты" —- Валерий Белякович. В обеих историях сильно мистериальное начало, в "ZOOFELLINI" же этой составляющей нет.
"ZOOFELLINI" — пьеса о современном телевидении, о тех, кто его делает, о том, как оно влияет на умы и души, о зомбировании человека и управлении его сознанием. Почти сорок лет назад, когда на экраны вышел фильм "Москва слезам не верит" Владимира Меньшова, один из его героев утверждал, что "Через 20 лет не будет ничего — одно сплошное телевидение". И оказался недалек от истины. К счастью, не пропал бесследно театр и не умер кинематограф, но телевидение и его собрат интернет-телевидение совершенно заполонили нашу жизнь. Многие уже и жизни себе не представляют без любимых сериальных героев, их вялотекущая жизнь с придуманными страстями и проблемами заслоняет пустоту собственной.
"ZOOFELLINI" — история о том, как легко из человека сделать животное, которое будет ждать очередной подкормки (будь то новая серия "мыла", слезливое ток-шоу или бои без правил), за которого подумают другие — ZOO. И воспоминания о том времени, когда читать, думать, сопереживать было так же естественно, как сейчас тупо пялиться в экран гаджета. Тогда люди хотели быть лучше, и потому символом той жизни стал FELLINI — режиссер, говоривший со зрителем на равных.
Автор рассказывал о том, что писал пьесу на протяжении двадцати лет. Возможно, поэтому возникает ощущение, что время ее немного упущено. Будь она поставлена 20, да даже 10 лет назад — она бы звучала мрачным пророчеством, которое бы заставило задуматься. Сейчас — это печальная реальность. Вопрос в том, как ее исправить… без хирургического вмешательства.
Язык пьесы не то чтобы простой, а нарочито примитивный. Автор раскручивает ситуацию до полного абсурда, используя повторы, все больше напичкивая текст малоприятными подробностями. Повторы приемов в сочинении сериала, активное педалирование на том, кто и как имеет героиню, или неоднократное проговаривание слова "унавоживание", детальное описание половых болезней героев — все это должно рано или поздно вызвать отвращение у читателя. Надо сказать, нужного эффекта он достигает. Временами хочется просто смыть с себя эту мерзость.
В этой пьесе правят дилетанты от искусства, в конце концов пожирающие профессионалов, ломающие их принципы. Противостояние Цезаря и Брута по идейным соображениям длится не так долго, а вот стремлению захватить власть и привлечь все больше аудитории — посвящено много места. Идеализм Брута рушится под натиском грубой силы и пошлости, которую демонстрирует Цезарь. Его вера в человека исчезает, он, сам того не сознавая, пляшет под дудочку Цезаря. Говорить о положительном герое, да и вообще о герое тут невозможно. Брут борется с оппонентом его же способом и забивают Цезаря так, как его воины забивали людей во время войны. Гибель Цезаря ничего не исправит, Брут отравлен желанием наживы и крови… О человеке он больше не думает.
Режиссер смягчил многие моменты, изрядно сократил текст (этот спектакль — едва ли не самый лаконичный у Леушина), добавил лирическую ноту и, конечно, не смог не вставить свою фирменную фишку — пафосный финал.
Здесь отдана дань и традициям Юго-Запада — блистательная работа художника по свету Вячеслава Климова, подбор музыки Михаила Короткова, пластическое решение, — все это знакомый нам театр. Да и начало спектакля очень в духе Юго-Запада: немного мистики и таинственности. Словно пришельцы спустились на Землю, чтобы исследовать причины ее гибели. Инфернальные голоса, звучащие откуда-то сверху, мигающие в кромешной тьме огоньки и, конечно, дождь. Дождь, который льет не первый день — Всемирный потоп.
В спектакле, в отличие от пьесы, нет указания на время, когда происходят раскопки. Это может быть и 21 век, и сильно отдаленное будущее. Лица исследователей лишь на мгновенье мелькнут в кромешной тьме и то, кажется, лишь для того, чтобы позже мы смогли их идентифицировать среди слуг Цезаря или муз телеэфира. Древний Рим здесь явно запараллелен с современностью. И чтобы ни говорили персонажи, мы легко угадываем и стилистику бесконечных ток-шоу, и сдобренные пикантными подробностями сериальные истории, и новостные ленты.
Декорации условны. Пространство организуют актеры. Нас сразу берут в оборот два репортера — Гектор (Фарид Тагиев) и Бенедикт (Александр Шатохин). Быстрой скороговоркой нам поведают о возвращении Цезаря из похода, новости и репортажи с места событий буквально топят нас в информационном потоке. Они напоминают ищеек, готовящихся сорваться с места в погоне за жареными фактами, тело вечно вырывается вперед, глаза выискивают сенсацию, и нос пытается уловить что-то витающее в воздухе. А в качестве ведущих ток-шоу они — хамоватые и расслабленные "всезнайки", все время подыгрывающие Цезарю и открыто издевающиеся над Брутом.
Вообще весь спектакль сделан как непрерывное ток-шоу, эдакая горючая смесь соловьевских дебатов и "Время покажет", где никого не интересует мнение оппонента, сериалов и реалити-шоу.
Костюмы персонажей тоже представляют собой микс — обмундирование римских легионеров и команды американских футболистов, где вместо мяча — жизнь человека.
Две противоборствующие силы тут Цезарь (Сергей Бородинов), перемонтировавший карту Европы, с приспешником Лицинием (Андрей Санников) и Брут (Владимир Курцеба), для которого телевидение сродни театру с соратником Торквинием (Денис Шалаев).
Цезарь Сергея Бородинова не смущается ни отсутствием образования ("У тебя три класса школы!" — кричит ему Брут), ни незнанием основ театрального и телепроцесса — он абсолютно уверен в себе. ("Я монтировал карту Европы", — парирует он Бруту. — Я научу вас делать телевтдение!"). Он насмешлив и азартен, громок и не любит усложнять.
Его приспешник Лициний — Андрей Санников — похож на искусителя. Он не только во всем потакает Цезарю, восхищаясь то его талантом сценариста, то умением находить нужных людей, но и незаметно подталкивает к новому витку телевизионной карьеры. Кажется, он способен стелиться по земле, быть тенью Цезаря и даже растворяться в полумраке. Мягкие интонации, преданная улыбка, но и про себя не забывает — невзначай пристраивает племянника-музыканта на радио.
В противовес им — Брут Владимира Курцебы — идеалист и романтик (по крайней мере, в начале), молодой, энергичный, жаждущий перевернуть мир. Его помощник Торквиний, Денис Шалаев, — мощный, "гривастый" малый, порой, напоминающий боевого коня. Не случайно Брут частенько разъезжает на нем верхом — тут и воспоминание от детских игр, и юношески-азартное стремление вперед.
Дилетант и профессионал, желающие во что бы то ни стало завладеть всем ТВ Римской империи. Диалоги их напоминают бесконечные дискуссии о том, каким должен быть театр, может ли человек без специального образования, недоучка заниматься искусством. Брут, знающий медиа-рынок вдоль и поперек, хочет делать качественные программы, которые помогут развитию человека, Цезарь давит на низменные инстинкты. Их противостояние незаметно скатывается в банальное желание удержать власть любыми способами. В ход идет весь арсенал пошлости и низости, доводимый артистами до абсурда.
Авторы, сочиняющие новую реальность, все меньше думают о человеке, все больше о том, как заработать денег. С невероятным азартом Цезарь Сергея Бородинова придумывает историю Урсулы, напичкивая ее все большим количеством отвратительных подробностей. Кажется, даже, что он в какой-то момент чуть ли не оргазм испытывает от процесса творения. Жизненный опыт, о котором он говорит, дает свои плоды, но неизбежно ведет и к саморазрушению. В какой-то момент он чувствует это и тогда зовет свою возлюбленную — Валерию (Алина Дмитриева) —персонажа этого в первой версии пьесы не было. Кажется, еще немного, и будет тот самый сценарий, полный чувств, истинных и добрых, но романтика оборачивается жестоким абсурдным боевиком, где героиня не только хорошо стреляет, но и классно делает минет. Азарт большой игры — а для него все это большая компьютерная игра — захватывает его. Лишь на мгновение в спектакле возникнет лирическая пауза — все остановятся и словно оглянутся назад, туда, где живут еще в памяти лучшие фильмы нашего кино, и затянут песню. И Цезарь замрет, прислушается, но лишь для того, чтобы передохнуть перед новым броском. Как на привале, внезапно вспомнив дом и семью.
Отдельно надо отметить персонажей Любови Ярлыковой, Ольги Авиловой, Алины Дмитриевой и Елены Шестовской. Они начинают действие и находятся рядом с Цезарем постоянно. Эти странные пришельцы, изучающие далекое прошлое, как будто сами его и корректируют — они и рабы-гладиаторы, которые бьют друг друга, повинуясь нажатию кнопки на пульте; и драматурги, помогающие сочинять текст, и восторженные эксперты на ток-шоу. Все живут в гаджетах, время настолько стремительно, что решать судьбы людей можно по дороге домой, простым нажатием кнопки.
И именно это на полную катушку использует Цезарь в своем теле-маркетинге. Хоть он и объявил об отходе от войны, но воином остался. И потому неизбежным был приход его к мысли о прямой трансляции похода, с реальными убийствами, захватом земель и прочей атрибутикой войны.
Градус абсурда все повышается — вот уже разрешены бестиарные браки, коза становится звездой экрана, и Брут соглашается взять ее на главную роль в сериале "Анна Каренина". Финальным аккордом становятся казни невинных в прямом эфире, и снова ситуация доводится до абсурда — надо казнить ребенка, или юродивого. Его надо распять, но перед этим — слушать его проповеди.
Жизнь Цезаря совершает виток — еще недавно собиравшийся заняться земледелием, он и правда занялся им, но на свой лад. Ведь "унавоживание" мозга сограждан куда как интереснее. И последнее, что он увидит в своей жизни — это поле с кучей дерьма, блестящего под луной. А преданный Лициний скажет-таки сакраментальное: "Не все то золото, что блестит". Брут и его игроки забьют императора и его слугу.
Но и после смерти он увидит маячащего вдали бога Меркурия, и там тоже ждет шоу, только в студии будут иные персонажи — Будда, Христос, Магомед. И все снова повториться. Но, может, хотя бы на другом уровне?
Оригинал статьи здесь