Во всем виноваты поезда

Отправляясь в Театр на Юго-Западе, твердо знаешь: «психологические кружева» ни кто перед тобой плести не станет. Будут кричать. Атаковать. Будут стрелять пушки, заряженные музами. Все окажется как всегда: закрою входы и выходы, оглушат, ослепят – словом, возьмут публику силой.
Театр на Юго-Западе открыл двадцать шестой сезон, а в такие солидные годы не пристало пытаться прыгать выше головы. Не замечено даже робких попыток этих упражнений. В стилистическом отношении никаких новшеств не предвидится: в этом всеядном театре, афиша которого, наверное, самая богатая в Москве (Киплинг, Сорокин, Эрдман, Чехов, Шекспир, Ионеско, et cetera), идут спектакли-близнецы. Но, как говорят, в семье не без урода.
Сюжет нового спектакля: Анна Каренина (Тамара Кудряшова) не погибла, а осталась без руки, ноги и глаза. Вронский (Евгений Сергеев) на Балканах попал в переделку и теперь лежит парализованный. Каренин (Алексей Ванин)  занимается беллетристикой и выдает перлы вроде: «Она взяла в руки два застенчивых, полных соком страсти алых соска и стала их теребить». Левин (Сергей Неудачин) вожделеет к искалеченной Анне и в финале утоляет свою страсть: с воплем, что у его жены нет таких надломов и рубцов, он бросается целовать шрамы испуганно-счастливой Анны. Но и он  не избежит печальной участи: его расквасит телеграфный столб. В финале на всех наедет поезд.
Пьеса «Анна Каренина-2» написана под девизом «мели, Емеля, твоя неделя». То, что сцена воспринимается драматургом как территория, где можно вволю дать нагуляться своим «тараканам», неудивительно. Да и тараканы довольно-таки банальные, бывают и поэкзотичнее. Странно другое: как, затеяв довольно-таки хулиганскую штуку – написать о похождениях искалеченной Карениной, - автор пьесы ухитрился остаться серьезным и решил по ходу дела поделиться своими соображениями о Боге, религии, морали, обществе.
Красной нитью проходит мысль о том, что техника сгубила мораль, и неустанно мелькает идея, что «во всем виноваты поезда». Не заметили мы, сетует автор, как «скорость получения информации повлияла на нашу этику». В этой проповеди, конечно, есть некая связь с поздним Толстым, с его морализаторством и призывами «опроститься». Но никакой связи со здравым смыслом. Если бы вся эта чехарда (о сотворении нового человека, о беспамятстве-амнезии, в которое впало все человечество разом, и о путях выхода из этого печального состояния) была разыграна как капустник, можно было бы расслабиться и иногда посмеяться. Но режиссер Валерий Белякович принимает серьезную, почти проповедническую интонацию автора пьесы, и получаются какие-то апокалиптические частушки. Смесь ерничества с пафосом, пророчества и шутовства.
Все это разыграно в фирменном стиле Театра на Юго-Западе: актеров из тьмы выхватывает луч света, и они «страсти рвут в клочки» даже тогда, когда говорят шепотом. Ни слова без гримасы, ни жеста без судороги. Левин от сострадания к Анне кувыркается, Глазов что-то вопит из кресла, увечные то пританцовывают, то скрипят зубами. На сцену выезжают герои, все в инвалидных колясках – напоминание о том, что мир болен. Грешат они под раскаты грозной музыки – «мне отмщение и аз воздам». Непрестанно слышен шум поезда – это нас корежит проклятая технократическая цивилизация. Проезжает по нам и нашей нравственности. А финал и вовсе апокалиптический – всех давит огромный поезд. Театр следует за автором: ведь, по его мнению, именно поезда во всем и виноваты.