В «Театре на Юго-Западе» – премьера. Молодой режиссер Максим Ладо поставил двухчасовое увлекательное действо по блистательному роману Анатолия Мариенгофа «Циники». По словам режиссера, проза Мариенгофа привлекла, прежде всего, созвучием времен. Двадцатые годы последних двух столетий схожи «наличием огромных возможностей, от которых мы теряемся и с которыми не справляемся». Кто бы нам сегодня рассказал, что ждет впереди. И кто из людей начала двадцатого века мог предположить, каким окажется век невиданных потрясений.
«Историю любви и нелюбви» Максим Ладо представил не только как режиссер, но и как – сценограф и художник по костюмам.
В постановке «Театра на Юго-Западе» задействовано всего восемь актеров, но на сцене появляется масса персонажей, определяющих ту колоритную атмосферу послереволюционной эпохи, которая так увлекательно описана одним из лучших романистов двадцатого века. Остроумно решена сценография спектакля: с потолка свободно свисают вертикальные цепочки черных глянцевых букв, которые своей ажурной вязью вдруг предстают лозунгами или телеграфной лентой, а иногда тревожно, бессмысленно и случайно загромождают пространство.
«В начале было СЛОВО», и это слово – революция, которая вторглась в жизни людей, подобно палке, расшевелившей муравейник. Кто-то погиб, кто-то мучается, многих разбросало по разные стороны или отнесло далеко от родных мест, а кто-то неожиданно вознесся и начал распоряжаться чужими судьбами.
Двадцатые годы характеризует гражданский пафос: очарованные тогда революцией поэты, писатели и художники, «сразу смазав карту будней», приветствовали новых людей, из которых можно «было б делать гвозди», необходимые для строительства нового мира. И вот на таком суровом возвышенном фоне мягко блуждает нежная улыбка главного героя - Владимира. Владимир (Андрей Кудзин) – человек не от мира сего. Мало того, что он все время спорит с бескомпромиссным Сергеем (Денис Нагретдинов), без сантиментов отдающим приказы о новых назначениях, он еще умудряется влюбиться, да так, что, обводя влажными глазами зал, счастливо признается: «Сегодня ночью я плакал от любви…». И зал обмирает, соглашаясь с ним: «Если человек ходит со счастливым лицом, на него показывают пальцем…». Надо сказать, что за сто лет мало, что изменилось. Счастливых лиц мало, так что на них, если и не показывают пальцем, то долго провожают взглядами. Влюбленный человек переполнен настолько, что ему хочется делиться своей искренней радостью с миром, который вовсе этого не жаждет.
Предмет обожания Владимира – экзальтированная Ольга (Ольга Авилова), страстно поглощающая «Пьяную вишню» и сетующая на то, что из-за этой «странной революции» конфеты сняты с производства и нельзя достать французской помады для губ: «Как же тогда жить?». Революция жестоко кромсала и перекраивала судьбы: так, родители Ольги и Гоги (Егор Кучкаров) сбежали за границу, рекомендовав Ольге поскорей выскочить замуж за большевика. Каждый выживает как может, и выживают не все. Милый мальчик Гога с несчастливыми глазами уезжает на фронт, сестра пророчит: «Бедный ангел, его подстрелят, как куропатку…».
Частные истории на фоне всеобщей неразберихи – как увеличительное стекло. Невооруженным глазом, без вникания в конкретные судьбы, не понять общую историю страны.
Спектакль выстроен таким образом, что главные герои периодически исчезают, и на авансцену те же актеры выходят уже либо серой пролетарской массой, либо пестрыми чужеродными элементами. В кроваво-красном свете прожекторов раздается стальной голос красного террора: «Активных и опасных мы истребим. Неактивных и неопасных закроем под замок…». Для Владимира все эти лозунги и действия кажутся бредом и бессмыслицей, но суровый Сергей не колеблется: «Глупо, а расстреливать надо…».
Героиня Ольги Авиловой – страстная и циничная натура, девушка, не утруждающая себя нормами и правилами. Например, она издевательски требует от романтичного Владимира, чтобы тот поставил ей клизму, но цепенеющий от неожиданности герой Андрея Кудзина надежно защищен броней: «Любовь, которую не задушила кишка от клизмы, бессмертна». Да, любовь всесильна: Владимир добивается своего и женится на Ольге, но реальность пробивает броню, испытывая любовь на прочность.
Ольгу вдруг привлекает аромат революции, а Владимир ощущает лишь аромат испорченной после революции канализации.
Испытания судьбы не проходят бесследно: сияющее лицо Владимира постепенно тускнеет, а живое лицо Ольги приобретает ту ледяную роковую порочность, которую ничем не согреть. «Ах, да, забыла вам сказать: я сегодня вам изменила…».
«Кто любит всех, тот никого не любит…» - как паучиха, Ольга лишает жизненных сил всех, с кем сходится.
Сергей (Денис Нагретдинов) из яростного комиссара превращается в тихого контуженого инвалида-колясочника с трясущейся головой. «Как же я ненавижу тебя, глухой рогатый парализованный человек!», - бросает ему в ужасе и отчаянии Владимир, давно утративший свое блаженное безмятежное состояние.
На фоне роковых страстей, циничных слов и всякого мусора возвышается фигура Марфуши (Карина Дымонт).
Актриса в роли прислуги выдает высокую чистую ноту: ее Марфуша так далека от всего низменного, что режиссер придумывает специальную мизансцену на складной лесенке. Марфуша протирает пыльные полки с книгами – она выше всех, но при этом в ее беззащитную спину попадают пущенные Ольгой ядовитые слова-стрелы. Беззащитную любовь легко оскорбить и обидеть. Карине Дымонт достается еще несколько ролей: она убедительна и в роли старательной секретарши, и в роли пьяной бабы, и в роли рыночной торговки.
Нельзя не упомянуть еще одну прекрасную актерскую работу: Александр Шатохин - в роли самовлюбленного тупого индюка Докучаева.
Докучаев – представитель новой буржуазии, чудовищное порождение революции, первые романтики которой мечтали о всеобщем равенстве. Мечты и фантазии утонули в крови и терроре.
Володе ничего не остается, как только философствовать: «Каждый из нас придумывает себе собственную жизнь и, чем беднее фантазия, тем лучше…». Он придумал себе идеальную любовь, а потом стал желать и бояться, чтобы она умерла. Ольга умерла, а «на Земле, как будто ничего не случилось...».
Роман Анатолия Мариенгофа получил достойное воплощение на сцене «Театра на Юго-Западе» - молодому режиссеру было над чем и с кем работать. Спектакль увлекает, вызывает чувства и эмоции и оставляет благодатное поле для всегда полезной для ума и души рефлексии.
Оригинал статьи можно прочитать здесь