Долгорукова Людмила Николаевна

Информация:

Актриса Московского театра им. Н.В.Гоголя.  

Сотрудничала с театром Петра Фоменко.

Людмила Долгорукова в труппе Театра на Юго-Западе не состоит, хотя это может показаться странным. Она связана с этим коллективом не только потому, что занята в нескольких спектаклях, но едва ли не в первую очередь самим своим актерским темпераментом, "группой крови", так отличающей артистов этой труппы от большинства других коллективов.

Закончив ГИТИС, Людмила Долгорукова пришла в Московский театр юного зрителя. В середине 60-х годов она блистала здесь, на сцене, руководимой в то время Борисом Голубовским, в роли Джульетты в шекспировской трагедии, и я по сей день помню яркую, волнующую сцену на балконе, когда пленительный голос Людмилы Долгоруковой плыл над Ромео, над сценой, над зрительным залом и словно ворожил замершим школьницам о Любви…

Вместе с Борисом Голубовским Долгорукова ушла из ТЮЗа в Московский драматический театр им. Н.В. Гоголя, где работает и сегодня, хотя занята в репертуаре театра до обидного мало. Актриса такого масштаба могла бы сыграть многое, но так сложилось, что времени у Долгоруковой остается достаточно, и она сама первой обратилась к Валерию Беляковичу с просьбой о работе. Непривычная к темпам режиссера, Долгорукова, как она сама признается, поначалу испугалась - и предложенных Беляковичем сроков, и сцены Театра на Юго-Западе, где необходимо учиться двигаться в полной темноте, бесшумно, как кошка, и быстро, как мышь. Но работа пошла, Долгорукова увлеклась совершенно новым для нее театром, с радостью приняла приглашение Валерия Беляковича участвовать в спектаклях.

Подлинным событием стала роль Эстер в "Священных чудовищах" Ж. Кокто. Людмила Долгорукова сыграла в этом спектакле настоящую Женщину, актрису, для которой, как и для других персонажей, понятия театра и реальности смешаны, спутаны, но, в отличие от Флорана, Эстер нашла между ними те подлинные нравственные ценности, что важны и незаменимы как в жизни, так и на сцене. И открыла свой маленький непреложный закон - именно они и соединяют по-настоящему театр и жизнь, именно они диктуют высокие формы существования в этих двух мирах… Маленького роста, хрупкая, нежная, удивительно изящная, Людмила Долгорукова в некоторых сценах спектакля становилась как будто выше ростом, ее голос звучал мелодично, возвышенно, ее пафос был согрет живой человеческой теплотой. Как же она была красива, эта Эстер! Как же можно было предпочесть этой Женщине кого бы то ни было!..

Людмиле Долгоруковой, что бы эта актриса ни играла, присуща какая-то особенная, одухотворенная хрупкость, которая незаменима в ролях западного репертуара, но, например, в такой роли, как нянька Анфиса из "Трех сестер", срабатывает неожиданно и чрезвычайно любопытно. "Не гони ты меня, Олюшка…", - звучит в ее устах так, словно эти слова произносит обиженный ребенок, которому некуда приткнуться, который пропадет в безвестности в ту даже секунду, когда лишится стен родного дома. И рассказ Анфисы о том, как живется им с Ольгой на казенной квартире, звучит протяжной и трогательной нотой, словно взятой из народной песни, из фольклора.

Но Людмила Долгорукова умеет быть совсем иной - такой, как Мать в спектакле "Ад - это другие", который, к сожалению, очень редко идет в репертуаре театра. От этой женщины исходят флюиды властности и расчета, она твердо знает, чего хочет и умеет добиваться желаемого. Богатый по палитре голос Людмилы Долгоруковой меняется до неузаваемости - в нем металлические ноты прерываются пронзительным визгом, шепот кажется скрипучим, вся ее фигура, такая хрупкая и беззащитная на первый взгляд, воспринимается как зловещая в своей бесплотности, несущей реальную угрозу…

Случилось так, что Людмила Долгорукова обрела на сцене Театра на Юго-Западе счастливую возможность довысказать то, чего не дает ей та основная сцена, на которой актриса работает несколько десятилетий. Мне кажется, связь Людмилы Долгоруковой с театром "На Юго-Западе" внутренне значительно более серьезна и выражается отнюдь не только в нескольких, сыгранных актрисой здесь ролях. Именно этот театр, именно этот режиссер, сложившаяся здесь атмосфера творчества и общения друг с другом и со зрительным залом, дают ей необходимую творческую подпитку. Валерий Белякович приглашает Людмилу Долгорукову на роли, и она, насколько мне известно, никогда не отказывается и, как сама говорит, стремится на другой конец Москвы в дождь, снег и темень, зная, что этот режиссер сумеет открыть в ней, в самой ее актерской природе то, чего она о себе, быть может, еще сама не знает.

Наталья Старосельская