Актер Московского театра на Юго-Западе - Фарид Тагиев - сын известной актрисы, народной артистки Азербайджана Натальи Тагиевой. С детства он, как и многие актерские дети, практически жил в театре. И, конечно, иной профессии для себя представить не мог. В шестилетнем возрасте он впервые вышел на сцену Театра Русской драмы им. С. Вургуна, а несколько лет спустя, после окончания Азербайджанского института культуры и искусства, стал работать там как актер. В его послужном списке: Вандалино из «Учителя танцев» Лопе де Веги, Чудовище и Принц в «Аленьком цветочке» С. Аксакова, Принц из «Щелкунчика» Э. Т. А. Гофмана, Трубадур в «Бременских музыкантах» братьев Гримм, Себастьян из «Двенадцатой ночи» У. Шекспира.
- Бакинский театр - это театр моего детства. Я даже не помню, в каком возрасте я впервые оказался в нем. Лет с шести стал выходить на сцену в небольших ролях, потом готов был прогуливать школу, лишь бы оказаться в театре. Кем бы я ни стал, всегда буду помнить, что именно в этом театре впервые вышел на сцену. Здесь до сих пор, несмотря на то, что она давно ушла, помнят и ценят мою мать - Наталью Тагиеву. И называют ее великой актрисой. Я и сейчас чувствую связь с ней: мы всегда были больше, чем сын и мать, мы были друзьями.
И все-таки самой важной он считает роль Константина Треплева в «Чайке» А.П. Чехова. Это и первая «взрослая» роль, давшая ему осознание актерской профессии - в ней он впервые «вывел формулу» героя (впоследствии он будет оттачивать это умение уже на Юго-Западе); и роль, приведшая его к Валерию Беляковичу. Он служит в театре на Юго-Западе 10 лет. Появился он здесь не случайно, а с легкой руки Натальи Старосельской.
- С Натальей Давидовной мы познакомились в Брянске, где я был на гастролях с Бакинским театром. Я на тот момент уже жил в Москве и работал водителем. Меня попросили выручить театр, актер не смог играть, а я когда-то играл эту роль. Это была единовременная акция. На одном из спектаклей была Наталья Давидовна, после спектакля мы познакомились, пообщались. Она сказала, что я должен быть на сцене, и предложила попытать счастья в нескольких театрах. Я пошел, но, посмотрев несколько спектаклей, понял, что это не мое. И пропал на какое-то время. Потом все же позвонил, и она отправила меня сюда. Так я оказался в театре на Юго-Западе.
Так началось взросление. Теперь постоянно приходилось доказывать, прежде всего себе, что ты достоин этой сцены, что имеешь право выходить на нее. Каждая роль - новая ступень к постижению актерской профессии. За это время Фарид сыграл более 20 ролей, среди которых Генрих в «Драконе» Евг. Шварца и Лаэрт в «Гамлете», Креонт в «Царе Эдипе» Софокла и Люченцио в «Укрощении строптивой», Меркуцио в «Ромео и Джульетте» У. Шекспира и Афраний в «Мастере и Маргарите» М. Булгакова, Гуревич в «Вальпургиевой ночи» Вен. Ерофеева и Джованни в «Комнате Джованни» по роману Дж. Болдуина, лорд Генри в «Портрете Дориана Грея» по роману О. Уайльда и дон Агустин в «Куклах» Х. Грау... Каждая - не похожа на предыдущую, но в каждой - частичка себя.
Его Меркуцио легок и, кажется, не принадлежит этому миру. Он накоротке с той самой королевой Мэб, о которой рассказывает Ромео. Он любит всех, но более всего свою свободу. С грацией кошки он перемещается по сцене, и трудно понять, откуда вынырнет в следующий раз. Поэт и остряк Меркуцио оттачивает свое остроумие на всех, и его язык жалит больнее оружия. Словесная дуэль для него - способ самовыражения, он актер по своей природе. И театр для Меркуцио сама жизнь, которую он любит. Его столкновение с Тибальдом - это битва жизни и смерти, потому что Тибальд и есть смерть. Смерть, с которой играет Меркуцио Тагиева, и которая таких игр не приемлет.
Совсем иной антрепренер дон Агустин в «Куклах» - вечно опаздывающий молодожен. Его недавняя свадьба для всех - притча во языцех. Он появляется из глубины сцены, чуть согнувшись, закрываясь руками, будто хочет спрятаться от коллег. Крадется в полумраке, чтобы внезапно огорошить своим появлением. Он немного сумасшедший - этот странный театральный деятель с вздыбленными волосами и шальным взглядом. Говорит он то на высоких нотах, то внезапно переходит на драматический шепот и часто напоминает маленького бесенка, возникающего то тут, то там из темноты. Эксцентричный и не в меру энергичный, он легко увлекается и, попав за кулисы театра Пигмалиона, даже забывает о том, зачем пришел сюда вместе с Герцогом (Олег Леушин). Он рассматривает кукол с восторгом и удовольствием, награждая их меткими характеристиками. «А у меня тут Пигмалион-вокзальный, американская мечта».
- Он такой эксцентричный истерик театральный, у которого все через увеличительное стекло. Неважно - на сцене или в жизни. Пролетела муха - это самолет. Он сдувает все на свете.
Начальник тайной стражи Афраний в «Мастере и Маргарите» - холоден и безучастен. Он стремителен (только подобно огню метнется за металлическими щитами оранжевая накидка), неслышно передвигается по дворцу Пилата, одним едва заметным движением руки отправляя на свободу или на смерть. Голова его чуть наклонена, но взгляд остер и выхватывает мельчайшие детали. Голос его безэмоционален, лишь один раз мелькнет в нем подобие удивления, когда Пилат (Алексей Ванин) скажет ему о том, что Иуде грозит гибель, но тут же вновь зазвучит ровно и холодно.
В «Вальпургиевой ночи» Вен. Ерофеева Фарид Тагиев играет роль Льва Гуревича, человека, не вписывающегося в систему. Гуревич Тагиева независим, он считает себя вправе быть на равных с врачами, иронизировать над ними, ерничать, словом, быть собой. Он - человек вне времени и пространства. Его всесторонние знания дают возможность «измерять расстояние Босфорами», воспевать Натали в стиле Некрасова и рассуждать о свойствах бормотухи. Во время допроса врачей он ведет себя так, словно они пришли к нему на аудиенцию: развалившись в металлическом кресле, яростно жестикулирует, отвечая на их вопросы, сам спрашивает о чем-то и словно нарочно не желает воспринимать все происходящее всерьез. Пластика актера меняется, отражая физическое состояние его героя: от развязности первой сцены к ломаной пластике сцены после укола, когда не то что встать - пошевелиться невозможно. Он сползает с кушетки, сжимается в комок, будто ища силы внутри, медленно распрямляется, но тело не слушается, и язык как чужой. Наконец, ему удается взять себя в руки и встать. Не в полный рост, а согнувшись, вот и звуки связались в слова... А в сцене с Натали будто и не было мучительных страданий. Он лежит на нарах, но и голос обрел силу, и тело будто распрямилось, стало легче. И в самом финале, уже на пороге смерти, он находит в себе силы почти доползти до «праздничного стола», подобно статуе Командора, приглашенной на ужин, с той лишь разницей, что так и не смог забрать Дон Жуана в ад.
- Гуревич - человек, который хочет просто любить. Свою страну, мечту, но ему не дают, всегда пытаются опустить на землю.
Джованни Болдуина достался Фариду по наследству от Алексея Матошина. Изящный, стройный, страстный итальянец Тагиева сильно отличается от посетителей бара Гийома (Александр Наумов). Он невольно притягивает взгляд и мягкостью движений, и чуть извиняющейся улыбкой, и своей обособленностью. Он словно парит надо всеми в своем танце, а приземляясь, отчаянно ищет выход из собственной тюрьмы. В попытке убежать от прошлого, от того страдания, которое пришлось пережить дома, он ищет любви. Любовь для Джованни Тагиева - все в этой жизни. И Дэвида (недавно Олег Леушин передал эту роль Михаилу Грищенко) он выхватывает глазами из толпы. Это мгновенная вспышка страсти, взаимной и всепоглощающей. Фарид играет приближающуюся трагедию, его Джованни чувствует, что ему не достичь счастья. Но Дэвид для него - средоточие его жизни. Потому, когда Дэвид предает его, жизнь теряет смысл. И все последующие его действия - лишь сознательное приближение смерти. Страшна сцена пьяного танца Джованни. Едва держась на ногах, он идет к шесту, но снова и снова падает. Нет больше легкости и полета. Это его прощание и крик отчаяния. Он уже умер, и все, что происходит с ним между уходом Дэвида и физической смертью, для него не имеет значения.
- Трагедия Джованни в том, что его любовью пользуются неправильно, значит она никому не нужна, и как ему жить дальше? Как не захлебнуться всем этим?
Одна из недавних ролей Фарида - Черное и лорд Генри в спектакле Олега Леушина «Портрет Дориана Грея». Роль эта не сразу далась актеру, долгое время он не чувствовал ее, от того текст звучал неинтересно, да и сам актер словно терялся на сцене, не зная, что делать. Постепенно роль обрела объем, Фарид нашел и нужную интонацию, и необходимое наполнение, и родилось пластическое решение. Два персонажа - инфернальный и земной - невероятно притягательны. Черное затевает пари, желая доказать Белому (Олег Леушин), что они равны. Как много в нем красок, интонаций и неизменной легкости. Оно способно принять любую форму, кажется, что оно перетекает, меняя состояния. Вот, чуть подавшись вперед, прищурившись, оно подзадоривает вечного своего оппонента на заключение пари, вот бросает вперед руку, давая «идеальному человеку» часть себя. Чуть развернувшись, смотрит через плечо на Белое, слушает и перевоплощается в лорда Генри. Ироничный, циничный, элегантный друг Бэзила без труда завладевает вниманием Дориана Грея (Михаил Грищенко). Он ненавязчиво прерывает все попытки Бэзила (Сергей Бородинов) сделать что-то, чтобы Дориан почувствовал вину. Раз заронив сомнение в душу юного красавца, он уже не отпускает его, подкидывая все новые мысли. Но и он порой теряет терпение, и голос становится тверже, и движения резче, лишь бы Дориан не задумался, не стал переживать. Персонаж Тагиева легко перемещается между мирами, свободно чувствует себя как на том свете, так и на этом. Сцена с Анжелой дает раскрыться еще больше - Черное под воздействием светлой силы хрипит, пластика становится ломаной, будто еще немного и он рассыплется. А в финальной сцене уже приходит в себя, уже примеряет знакомые маски и даже пробует свои уловки на Белом. То иронично предлагает устроить «не очень всемирный потопчик», то в мольбе простирает к Белому руки: «Ну что, пари?» А позже, выпрямившись, победно оглядит зал, выискивая новую жертву...
- Он претендует на роль лидера в дуэте с Белым, а Белое позволяет ему соперничать с собой, все время контролируя Черное. Белое не оспаривает и не доказывает свои права - они неоспоримы, а Черное будет оспаривать их всегда.
В юбилейном сезоне Фарид Тагиев предстал в образе Богатого господина в спектакле Олега Леушина «Дозвониться до дождя» по мотивам пьесы М. Миуры «Три цилиндра». Эту небольшую роль отметили и зрители, и критики. В не самом приятном персонаже Фарид сумел найти трогательность, и его Альфредо, как и все люди, случайно оказавшиеся в этой гостинице, ищет любовь. Пусть краткое, но счастье. От сладострастно трясущегося, ломающегося перед юной Паулой (Алина Дмитриева) «миллионера», боящегося истратить лишнюю банкноту впустую, не остается и следа, когда он внезапно находит родную душу в Фанни (Ольга Авилова). В эксцентрическом дуэте актеров звучит не менее пронзительная лирическая нота, чем у главных героев. Они оба знают, что счастье их кратковременно, а потому так отчаянно они бросаются друг к другу. Пусть это лишь иллюзия, пусть утром все пропадет.
Несмотря на то что за 10 лет в театре на Юго-Западе Фаридом сыграно немало ролей, он жаден до работы, и то, что он, как ему кажется, не получает в работе на большой сцене, он с лихвой добирает в АРТ-кафе.
Его Демон в интерпретации поэмы М.Ю. Лермонтова - мрачный, темный, восточный дух с пронзительным взглядом и измученной душой, встретив Тамару, действительно преображается: светлеет взгляд, мягче становится улыбка. Словно он возрождается к иной жизни - жизни, где есть любовь. Он не за ее душу бьется - за свою, но все предрешено, и он навечно останется изгнанником.
В литературном вечере «Дайте нам жить шепотом» он сыграл Николая Эрдмана. В его исполнении это мудрый человек, иногда наблюдающий свою жизнь с высоты прожитых лет и потому ироничный, иногда совсем еще молодой и неуверенный в себе поэт, но при этом все понимающий и никого не обвиняющий в происходящем.
В «Рассеянном волшебнике» - вечере, посвященном творчеству Евгения Шварца, он легко перевоплощается на глазах у зрителя: взъерошил волосы, голос зазвучал чуть грубее - и вот перед нами людоед; вышел на сцену «легкий» человек с внимательным взглядом, мягким голосом, в котором звучат ирония и легкая грусть - и перед нами Ланцелот.
Одним из важных этапов для Фарида Тагиева стал спектакль «Мы», где он выступил не только как актер, но и как автор идеи. Попытка поразмышлять о том, как начинается война, кто виноват в ней, что сделать для ее предотвращения - для него глубоко личное переживание. Он помнит о бесконечных войнах между Азербайджаном и Арменией, помнит, как мальчишкой пытался между обстрелами добежать до дома и как переживали родные. И спектакль «Мы» - возможность докричаться до нас - тех, кто просто живет, но иногда становится невольным пособником войны...
Неуверенность в себе заставляет его и бросаться в новые проекты, и совершенствовать те роли, которые он играет достаточно давно. Фарид Тагиев интересен на сцене и потому, что видишь, как возникает и развивается мысль у его персонажей, как они выстраивают свой мир, противоречивый и странный, иногда страшный и полный мистики, а иногда перенасыщенный игрой и жизнью. Постоянная работа над собой, желание развиваться, приводят к тому, что Фарид становится не только актером, легко воспринимающим и воплощающим режиссерскую задачу, но и сотворцом роли и спектакля.
Оригинал тут