В этом сезоне в Москве стало на один оперный театр больше. Здание театра "Новая опера" в саду "Эрмитаж" было официально открыто ещё в декабре прошлого года, однако строительные работы продолжались до конца нынешнего лета – ни о каких спектаклях, разумеется, не могло быть и речи. Перед началом театрального сезона худрук "Новой оперы" Евгений Колобов на общем собрании труппы сообщил, что с зарплатой будет туго, однако, несмотря на финансовый кризис, правительство Москвы выделило 400 тысяч долларов на закупку оркестровых инструментов и на постановочное оборудование. Это значит, что уже 20 сентября на сцене нового театре состоится первая премьера – опера "Борис Годунов" М.Мусоргского в постановке Валерия Беляковича. В небольшом перерыве между авральными репетициями мы встретились с режиссёром.
- Валерий Романович, это ваш первый опыт работы в опере?
- Да. Вообще-то оперу никогда не любил и считал, что это очень скучно. Помню в детстве школьный культпоход в Кремлёвский Дворец съездов на "Ивана Сусанина" – думал, с тоски помру.
Евгений Владимирович Колобов часто бывал в нашем "Театре на Юго-Западе", смотрел спектакли. Он-то и пригласил меня. В таких случаях говорят: встреча была дарована судьбой. Репетировать начали ещё в мае. Мы с артистами просто сходили с ума: ведь шёл ремонт: пыль, грязь, запах краски. Но за период работы я в оперный жанр влюбился. Потому что я люблю острую форму – ненавижу "психологический театр" в его сегодняшнем виде, когда болтают на сцене – как в жизни.
- Чем привлекла вас идея постановки "Бориса Годунова"?
- Это один из самых великих сюжетов в драматургии. Пушкин не зря обратился к этой теме – тут и народ, и борьба за власть… Посмотрите, сколько лет прошло, а проблемы всё те же. По телевидению недавно шла передача "Суд идёт" – там я был судьёй. Шахтёры-забастовщики с Горбатого моста передо мной проходили. Я пытался разобраться. На мой взгляд, проблемы эти практически неразрешимы. Чтобы развязать нынешний узел – нужна такая светлая голова! В пушкинском "Борисе" узел разрубает смерть – быть может, и у нас в стране к власти придёт какой-нибудь самозванец. Опера эта очень современна!
- Вас не пугает политика?
- Политикой не занимаюсь – я решаю свои проблемы. Меня вообще ничего не пугает, даже нынешний обвал рубля. Да, жить будем трудно – а когда нам жилось легко?! Вся история России – обвал за обвалом.
- Приходилось ли вам ставить "Бориса Годунова" в своём драматическом театре?
- Нет. Но тот исторический период меня занимает уже давно. Год назад поставил "Козьму Минина" Островского. Хотелось бы обратиться к этому сюжету и в драме, только уже не по Пушкину, а по Толстому. Это была бы дилогия – интересно рассмотреть времена Ивана Грозного и Фёдора Иоанновича.
Но в сегодняшней оперной постановке для меня важна драма самого Бориса. Этот спектакль – о трагедии человека. В своём театре я играю роль Клавдия, который отравил братца и женился на Гертруде. Борис напоминает мне Клавдия – тот ведь тоже шёл к власти путём интриг. У Клавдия есть монолог: "Удушлив смрад злодейства моего". С Годуновым же – загадка: убил ли он царевича в действительности или нет. Если не убил – почему так страдает? Мы с Колобовым об этом горячо спорили – он утверждает, что страдания Бориса от того, что его не понимает и не принимает народ. Я убеждён: Борис убил! Иначе почему же ему мерещатся "мальчики окровавленные". Трагедия Бориса – это трагедия современности. Ну как можно жить после убийства!
Когда мы пытаемся объяснить любовь, измену, убийство – стараемся привести примеры. Но как сейчас объяснить человеку, что убийство связано со страданиями. Ведь сегодня стреляют каждый день и убийство стало нормой жизни. Сегодня убивают и не страдают. Там Борис убил Димитрия – и как разрывается. А у нас в Чечне столько убито – не каемся…
- Как складываются у вас отношения с труппой?
- Мне здесь говорят: "Ты наш режиссёр". Работается легко, иногда подшучиваю над актёрами - мне нравится давать прозвища. Так актёру, играющему Варлаама, сперва нахлобучили забавный парик – за это я окрестил его Робинзоном, а его партнёра – Пятницей. Легко работать и с Колобовым – он музыкальный руководитель постановки, а режиссура доверена мне полностью.
- Собираетесь ли продолжить работу с оперным жанром?
- Если будет угодно судьбе, то с удовольствием! Я почувствовал здесь запах крови. Мне здесь нравится.