Курс на Юго-Запад

В этом году Театру на Юго-Западе исполняется 30 лет. Юбилейный сезон театр отмечает премьерами, которые подтверждают верность  коллектива своему фирменному стилю, в котором буффонада и гротеск удачно сплетаются с пронзительным лиризмом, а в атмосфере театрального праздника и карнавала удивительным образом уживаются разговоры на вечные темы.
При всем различии трех премьерных спектаклей, о которых пойдет речь, можно сказать, что есть в них и что-то общее. Это тема игры, размышление над шекспировской знаменитой фразой «Весь мир – театр». Вымысел и реальность, обман и правда, блеф и настоящие чувства – все так перепутано в нашей жизни, что порою и не поймешь, где театр, а где жизнь.
Спектакль «Опера нищих» - уже не первое обращение Валерия Беляковича к известному литературному сюжету. На этот раз основой спектакля стала баллада Джона Гэя, придумавшего эту историю в середине XVIII века, и мюзикл Бертольда Брехта, заставившего звучать старинный текст современно и остро. Как водится в этом театре, текст, попав в руки режиссера, превращается в нечто оригинальное – в авторскую театральную композицию. На первый взгляд «Опера нищих» - захватывающая приключенческая история о любви и предательстве, в которой традиционно действуют романтичные бандиты, коварные нищие, продажные полицейские. Художник выстроил на сцене живописный мир трущоб, использовав при этом минимум средств. Универсальные железные конструкции превращаются на сцене то в тюремные  решетки,  то в уличные баррикады, то в постели… Музыка,  в которую вплетаются то лязг, то скрип, и разноцветные световые пятна создают атмосферу зловещей ночи, под покровом которой люди меняют маски и продают души. Пестрые массовые сцены с буйной пластикой и озорными остросоциальными  песнями сменяются пронзительной лирикой, когда, например, Мэкки-нож прощается с возлюбленной под неверным светом луны, «похожей на истершийся пенни». За лихо закрученной историей скрыты размышления на темы, остающиеся актуальными и в наше время. Коррупция, нищенство, превратившееся в бизнес, деньги, превратившиеся в мерило всего и вся, - разве это все не знакомо до боли современному человеку?
Если «Опера нищих» - спектакль с типично брехтовской социальной начинкой,  то в «Карнавальной  шутке» речь идет о более тонкой материи – человеческой души и ее страданиях. Режиссер превратил легкую как перышко комедию Гольдони «Трактирщица» в трагикомическую историю, где смех запросто оборачивается слезами, а карнавал беспечно разбивает сердца.  Центром спектакля здесь становится не хитроумная очаровательная хозяйка гостиницы Мирандолина (Карина Дымонт), а ее несчастливый поклонник кавалер Рипафратта  (Олег Леушин), которого режиссер из привычного зрителю надутого индюка превратил в умного и тонкого скептика, гордого, независимого и одинокого человека.
При всех этих метаморфозах режиссер сохранил карнавальный дух пьесы. Яркие полосатые костюмы, увитые плющом арки, мелодии итальянской эстрады, маски комедии дель арте, наконец, гротескная игра актеров с невообразимой пластикой и мимикой – все это превращает спектакль в уморительно смешное зрелище. Однако в финале спектакль, как и актеры, сбрасывает смеющуюся маску с лица: карнавал завершен, пора подводить итоги. А в финале – разбитое сердце глубоко чувствующего человека, впервые за много лет давшего слабину и позволившего себе полюбить по-настоящему, поверившего, что нашел родственную душу и жестоко обманувшегося, несмотря на весь свой опыт и ум. Легкомысленное веселье в зале сменяется молчаливым сочувствием, и зритель замирает перед внезапно открывшейся ему бездной трагедии, так ловко маскировавшейся за праздничной мишурой.
Третьей премьерой сезона стала постановка пьесы румынского драматурга М. Вишнеча «Требуется старый клоун». Как и полагается абсурдистской пьесе, она небогата событиями: в заброшенном цирке собираются три престарелых клоуна, чьи лучшие годы позади, публика давно их забыла, в бедности и безвестности вынуждены они доживать свои жизни. Они пришли сюда по объявлению в надежде получить хоть какую-то работу. Все сценическое время проходит в бесконечных разговорах, воспоминаниях и перебранках, в ожидании таинственного директора, который рассудит их, решит, кто более достоин того, чтобы вернуться на арену. Все это напоминает самую известную пьесу Сэмуэля Беккета «В ожидании Годо», где бродяги Эстрагон и Владимир ждали мистера Годо, который должен был положить конец их страданиям.
Рисуя своих героев яркими красками (от слез умиления при неожиданной встрече со старыми друзьями клоуны легко переходят к беспощадным нападкам друг на друга), Белякович создает картину мира, в котором несчастные люди разрываются между страхом одиночества и желанием быть первым, лучшим, единственным. Это противоречие превращает старинных друзей и добрЫх партнеров в бессердечных конкурентов, готовых пойти на все ради призрачной надежды на возвращение славного прошлого. Но надежда эта – мираж, а славное прошлое – лишь опилки, которыми набиты их чемоданы.
Режиссер оставляет своих героев в этом чистилище в ожидании последнего суда, а зрителей – в раздумьях над судьбой человека, оглядывающегося назад и видящего лишь древесную труху, усыпавшую его путь; человека, обреченного жить с вечным ощущением ускользающего времени.
Театр на Юго-Западе верен своим традициям. Он дарит зрителям возможность хоть на секунду замедлить свой бег, отрешиться от будничной суеты, окунуться в волшебную атмосферу  театрального праздника. Вот уже тридцать лет идет этот диалог с публикой о человеческой природе и душе, о мире и Боге, о судьбе и счастье. И похоже, еще не все сказано.