Двадцать лет назад мы все любили театры-студии – вообще, как явление. В студийном подвале все – и артисты, и зрители – становились чуть ли не подпольщиками, собравшимися, чтоб показать друг другу свое неприятие официоза. И сегодня, оглядываясь в то затянутое романтической дымкой прошлое, мы уже не можем дать объективную оценку давним студийным спектаклям… А что же нынешние?
Поставленные рядом, «Сон в летнюю ночь» и «На дне» в Театре-студии на Юго-Западе сами собою сложились в единую картинку – образ утраты временных ориентиров. Оба спектакля выглядят как бы запоздалыми, донашивающими уже немодное платье. Лишилась своего прежнего обаяния эстетика бедности – отныне она свидетельствует именно и только о бедности. Позабыт-позаброшен мнимо-многозначительный символизм в белых одеждах, замедленно плывущий сквозь голубые дымы. Устарели радикальные вольности с текстом, его перекраивание и переписывание. Практически отработали свое эротические пляски с характерным подергиванием бедер. Да и любимые прием Валерия Беляковича, руководителя театра, - музыкально-пластические отбивки между игровыми сценами, разведение персонажей по краям сцены так, что зритель вынужден постоянно вертеть головой, - воспринимаются уже назойливым самоповтором.
Но не случайно же режиссер обрядил персонажей пьесы «На дне» в белое (!), а женщин и вовсе в атлас с кружевами, демонстративно неуместный в трущобе. Не напрасно же перед началом действия и между эпизодами погружает всех в газовый туман и устраивает медленные танцы-шествия. Не зря же умирающая Анна и обваренная кипятком Наталья без вздоха и оха гуляют по площадке. Не просто же так оставляет на сцене умерших, отбывших в больницу или в тюрьму, да еще заставляет Сатина обращаться к ним поименно…Да, вероятно, во всем этом заложен некий смысл. Какой? – мне лично разгадать не удалось. Может, вам повезет?
В бурные годы перестройки-гласности студии были призваны на авансцену театральной жизни. Им платили дань признательности за прошлое – за подвальный «глоток свободы», их провозглашали надеждой будущего. И где она теперь, та надежда? Ничего выдающегося студийные коллективы за отчетный период не произвели, и сейчас Театр на Юго-Западе едва ли не единственный из них, сохранивший за собой пусть скромное, но все-таки неоспоримое место в театральном процессе. А многие другие вообще куда-то канули – кто сегодня помнит «Группу граждан» или театр «Игроки»? А Розовский, Спесивцев, Щепенко, Славутин хоть и продолжают выпускать спектакли и возглавлять коллективы, стали как бы несуществующими. И, с одной стороны, все правильно, ибо неистрибимый дух студийности, утратив протестанский запал, обернулся просто самодеятельностью. Но с другой – много ли можно назвать «больших» театров, где дело бы обстояло многим лучше? На самых уважаемых сценах провал следует за провалом, заслуженные народные артисты демонстрируют забойный непрофессионализм, именитые детки развлекаются самодеятельностью, и известные режиссеры предлагают такую невнятицу, что Белякович рядом с ними – титан. Так что виноваты не студии – виновато время, снова вытолкнувшее их на обочину.