Главный режиссер театра на Юго-Западе Валерий Белякович опровергает истину о том, что в одну реку дважды не входят, и во второй раз за свою карьеру ставит трагедию о принце Датском.
В темноте, среди лучей света, выбивающихся из-под висящих столбов, парадным маршем вышагивают одетые в черно-белое придворные Датского королевства. Тот, что с сеткой на лице и с нервным хриплым голосом - Гамлет (Сергей Неудачин), статная женщина с серебряными бляшками на воротнике - королева. Она со всеми и обо всем говорит тоном директрисы частного пансиона. В центре облитый синим светом Призрак отца Гамлета - единственная статичная фигура на фоне на фоне непрекращающегося движения.
Режиссер Театра на Юго-Западе Валерий Белякович поставил трагедию Шекспира как драматический балет, на помощь словам, призвав красноречие движения. Принц Датский, задумав убить короля Клавдия, совсем другая пластика. В кругу придворных он вальяжен и нетороплив, а с представления бродячих актеров самодержец улепетывает на цыпочках, то и дело озираясь. От поединка Гамлета и Лаэрта (Александр Гришин) вообще невозможно оторваться: противники бьются не на рапирах, а на разлетающихся полах плащей, танцуют, никак не касаясь друг друга. Когда-то подобное испытание на наибольшую пластическую выразительность своим подопечным устраивал Мейерхольд: актеры текст произносили нараспев, а эмоции выражали посредством движения. Слова, словно одежды, скрывающие телесные уродства, утрированной пластикой сдираемые с актеров, чтобы лишить их возможности лгать. Обратиться к этой технике Белякович решил, видимо, для того чтобы выдвинуть на передний план пластическую выразительность (в русском театре она считается второстепенной), а привычный нам психологизм сделать менее значимым. Проще говоря, ритм жест и движения в этом спектакле значительно важнее слов.
Вообще ставить "Гамлета" - предприятие рискованное. Уж сколько их было на нашей сцене - сотни, тысячи? Зрителям искушенным интересно, как извернется постановщик, чтобы монолог Гамлета прозвучал по-новому. И прекрасно понимая это, режиссер заранее готовит к нему публику: на похоронах Офелии все придворные читают заветные строчки монолога как молитву, в который раз напоминая нам, что все беды человеческие случаются от неверных решений. Гамлет выбрал месть и превратился в беса-карателя, все разрушающего на своем пути. Во всяком случае, именно таким изувером видит принца Датского Валерий Белякович.