Новое явление в искусстве – это и продолжение традиций, и преодоление их. Из пришедших в этот день зрителей на премьеру по пьесе Максима Горького «На дне» (совместный проект Театра на Юго-Западе с театром «Тоуэн», Япония) никто и не сомневался, что станет свидетелем явления в искусстве.
О сценической судьбе "На дне" можно написать захватывающий театральный роман. Достаточно вспомнить, что первая постановка "сцен из жизни российских босяков" в Художественном театре стала настоящей легендой. Едва ли не каждая новая постановка была событием для театралов. Те, кто смотрел спектакли по этой горьковской пьесе в театре "Современник" или в Театре на Таганке, считают это своими самыми сильными зрительскими впечатлениями. Имеет "На дне" свою историю и в Стране восходящего солнца. Интерес к пьесе русского писателя стал в Японии едва ли не всеобщим после появления в 1957 г. экранизации "На дне" Акиры Куросавы. Эстетика этой знаменитой картины оказала влияние на киноискусство не только Японии, но и всего мира.
Что же побудило еще раз обратиться именно к этой уже столько раз поставленной и интерпретированной пьесе театр народного артиста России Валерия Беляковича и его партнеров из Японии? Разумеется, не только желание творческого соперничества со знаменитыми предшественниками. Все и проще, и сложнее – заложенные в пьесе конфликты и идеи, человеческие характеры настолько интересны, что дают возможность по-настоящему проявиться творчеству и режиссера, и актеров.
... Многоярусные нары ночлежки, собранные из обычных строительных труб. На них - люди, люди... После многоголосного шума осветитель высвечивает то одного, то другого бездомного... Так странно сначала, что одни люди с нар говорят по-русски, а другие - по-японски! Интересный эффект возникает при этом. Когда слушаешь короткий монолог Сатина (Валерий Афанасьев), а потом - японский ответ на него Барона (Сасаяма Эйити), невольно в памяти "всплывает" текст пьесы, знакомой еще со школьных времен. Когда к таким "возрождениям" привыкаешь, начинаешь более внимательно наблюдать за актерской игрой. Несмотря на то, что прихотливый рисунок общего действия на сцене подчинен единому режиссерскому замыслу, совершенно ясно, что русская часть ансамбля и японская – из совершенно разных исполнительских традиций. И разные эти традиции вовсе не мешают спектаклю, не противоречат, а взаимно дополняют друг друга. Лука в исполнении Икаиси Синсукэ кому-то напомнит мудрого старого самурая из великого фильма «Семь самураев» Куросавы, кому-то главного героя «Жить» того же режиссера. Как и они, он то рассудителен, то гневен, но всегда исполнен мудрости и желания помочь людям. И все-таки этот японский актер играет русского человека! Не потому, что действие происходит в российской ночлежке, а потому, что при всей внешней непохожести на русского Луку он, тем не менее, передает характер правдоискателя – странника по российским просторам.
Если сказать коротко об игре российских и японских актеров - она великолепна. Но особенно я бы выделил Виктора Авилова в роли Актера. Привычная душевная опустошенность, трогательная эйфория после рассказа Луки о возможностях излечения от алкоголизма, мрачное отчаяние перед трагической смертью - все эти переходы настроений персонажа переданы Авиловым с необычайной художественной точностью. Этот актер настолько достоверен в спектакле, что зритель ни на секунду не удивляется, когда его "живой" герой появляется в финале и сообщает обитателям ночлежки, что Актер повесился.
Разумеется любой зритель, придя на спектакль «На дне» в Театре на Юго-Западе (а он идет здесь постоянно, и только со «своим» составом), будет его сравнивать с другими постановками. И убедится в том, что в «сценах из жизни босяков», выстроенных режиссером Беляковичем, совсем нет быта – ни в сценографии, ни в самой сути необычного спектакля. Наверное, и это тоже привлекло японских партнеров. «На дне» в постановке Валерия Беляковича – это и философская притча о свободе и несвободе, и трагедия несостоявшихся людей, гибели всего прекрасного в человеческих душах.
... Если у кого-то из зрителей и были сомнения в целесообразности совместного проекта с японским театром "Тоуэн", то только не после премьеры. Ошеломленные россияне и японцы (примерно половина зала) еще и еще раз вызывали на сцену исполнителей.