Первая московская постановка этой комедии стала пронзительной притчей о старости и жажде жизни. Удивительно, что эту чисто «женскую» пьесу написал мужчина и поставил тоже мужчина. Николая Коляду вдохновило к ее созданию знакомство с самодеятельным ансамблем русской песни, в котором пели старушки. А Валерий Белякович, по его собственному признанию, «как только взял в руки этот текст – сразу понял: буду ставить».
Так в огромном репертуаре Театра на Юго-Западе впервые появился Коляда. Однако пьеса о закате человеческой жизни в этом молодом по духу коллективе отнюдь не первая, острый интерес к этой теме проявился еще в спектакле «Требуется старый клоун», поставленном Беляковичем по пьесе М. Вишнеча несколько лет назад. Там колобродили и чудили три старых клоуна, столкнувшиеся в одном цирке в поисках работы. В финале этой драматической клоунады, по сюжету, один из них умирал. Ну, а теперь из того блестящего актерского трио двоих исполнителей уже нет в живых…
Что же происходит в нынешней пьесе? События таковы:
В Доме культуры Всероссийского общества глухих закончился отчетный концерт народного ансамбля русской песни, состоящего из восьмидесятилетних старушек. Прямо после концерта, в своих кокошниках и сарафанах, они собрались отметить юбилей собственного коллектива. Каждая принесла домашние напитки и закуски собственного приготовления. Все возбуждены успехом праздничного выступления, пьют, едят и ждут к столу своего руководителя Сергея Сергеевича, которого все они боготворят и в которого все, конечно же, влюблены.
Перед нами мир российской старости, состоящий, по обыкновению, из одних женщин – одиноких, ущербных, нелепых, заброшенных, впавших в маразм – но не сдавшихся, цепляющихся за жизнь и живущих вопреки своим болезням, инвалидности, слепоте, глухоте, хромоте… У кого-то уже нету памяти, у кого-то зрения, у кого-то слуха – но они вдохновенно поют в своем хоре, ставшем их спасительным кругом на самом краю завершающейся жизни. И вот он – их час, их триумф после победоносного выступления! Все они в опьянении этого праздника, ворвавшегося в их сердца. Пляски, крики, полупьяный гам, живописные высказывания, в которых авангардные слоганы перемешаны с русской поговоркой и модными ухватками…
Всех их играют мужчины. В чем и драйв этого зрелища. Александр Горшков, Максим Шахет, Андрей Санников, Олег Анищенко, Олег Задорин, Михаил Белякович, Константин Курочкин, эта мускулистая команда Юго-Запада авантюрно и бесшабашно изображает женскую старость, достигая беспощадной дистанцированности меж собою и образом. Нет, самим женщинам так не рассказать о себе никогда.
Тут прелестные типажи наших русских теток, прошедших чуть ли не весь двадцатый век и встретивших век двадцать первый. Тут «предводительница» Тамара Ивановна, тут ехидная интриганка Капитолина, Тут истеричная обожательница Цветаевой Сара Абрамовна, она же – главная обольстительница молодого худрука. И тихая старая дева, кошатница Нина Андреевна… Каждая со своими причудами и вывертами, со своим неповторимым темпераментом. Их комичные диалоги, стычки и разборки, их старческая невменяемость отыгрываются с усмешкой и слезой молодыми лицедеями, которым еще неведома старость.
Волею режиссера жанр трагифарса раздвинул ткань комедии. Движение от фарса к драме составило главный заряд сюжета. Да, поначалу мы в гомерическом хохоте лицезреем сей нелепый старушечий хор, ну а потом - плачем. Поскольку худрук Сергей Сергеевич (Денис Нагретдинов), оказавшийся изрядным аферистом, привел в ансамбль новую молодую солистку Розу Рябоконь (Галину Галкину), неожиданно и коварно объявив «ребрендинг»: теперь Роза заменит собою весь хор, который навсегда отодвинется назад, в темноту сцены, и останется лишь на подпевках. Однако спаянный коллектив дает отпор самозванке, в ответ на что оскорбленный Сергей Сергеевич прекращает деятельность хора…
В этом месте по пьесе никто не умирает, не. В спектакле же старушки друг за другом уходят из жизни – сначала девяностолетняя Капитолина, за ней, по очереди – все остальные. Снимают с себя свои концертные сарафаны и переходят в мир иной. Поскольку в прежнем мире у них отнято все. И уже примерив на себя смерть, сбившись в кучку, глядят в оставшуюся позади себя жизнь и вновь жадно мечтают о ней, уже на любых условиях! Только бы жить, жить, жить! «Хоть в темноте, но на сцене, но в платье и в кокошнике. Мы скажем ему: «Простите нас, Сергей Сергеевич!» И вновь попросимся в его обновленный ансамбль».