Гастроли в театре «Комедiя» московского Театра на Юго-Западе предоставили не только возможность посмотреть спектакли, но и узнать общую театральную обстановку в стране и мире. Конечно, можно узнать о ней и из Интернета, но разве может Интернет заменить живые наблюдения живого очевидца? На наши вопросы отвечает Валерий Белякович – художественный руководитель и главный режиссер Театра на Юго-Западе.
– Сначала позвольте поинтересоваться зрителем. Кто в Москве ходит в театр? Во всех ли столичных театрах нынче аншлаги?
– Вовсе нет. Каждый театр решает проблему зрителя по-своему. Есть, правда, в разных театрах определенный «гламурный» набор спектаклей, «засветиться» на которых считает своим долгом светская публика. Но их мало. А в общем, зритель – это сейчас и в Москве проблема театра. Однажды в Доронинском МХАТе я поразился: нагнали роту солдат. Периодически многие театры продают билеты пенсионерам по льготным ценам, и пенсионеры охотно этим пользуются. В целом же театр теряет зрителя. Зритель становится абсолютно случайным. Даже в Малом театре, где всегда был «свой» зритель, его осталось процентов 10, не больше.
– А что важно в самой театральной жизни столицы?
– По-прежнему важны антрепризы. У них шакалий интерес к пьесам вроде «Слишком женатого таксиста» – чтобы развлекательности побольше, а участников поменьше. Идеальный вариант, если в спектакле может участвовать одна звезда и три «подпевки», а содержание пьесы не имеет отношения к русской действительности. Странное дело – публика начинает к этому… продукту привыкать! В этом есть определенная опасность. Называется «коммерческий театр», а по сути, оболванивание. Есть, однако, одна тонкость: с позиции драматургии тот же самый «Таксист» – отлично сделанная пьеса! В современной отечественной драматургии нет ничего подобного – не по содержанию, повторюсь, а именно по качеству того, как сделано. Есть несколько театров, которые задают тон. Сейчас первый – МХАТ Табакова. «Ленком» Марка Захарова снизил позиции. Поэтому второй – Костя Райкин и его «Сатирикон». Активнее других ведет себя Табаков. Он перетягивает к себе в театр всех, кого можно. В последнем «Гамлете» у него на сцене стоят все «менты» плюс «Ночной дозор» в одной упаковке! Гамлет – «мент», Полоний – «мент»… Тот ли это высокий МХАТ, какой был раньше? Но на это смотрят!
– Получается, «публика – дура»?
– Не могу согласиться. Для меня публика – мировая душа. Хотя иногда просто руки опускаются. Напиши на заборе «Безруков» – народ валом будет валить. Но почему, собственно?
– Потому что только что Безруков был таким Есениным, таким Иешуа…
– Каким «таким»? Очень спорный вопрос, как это ваше «таким» на самом деле правильно истолковать. Не могу не согласиться: Безруков очень работоспособный. Такой «энерджайзер», который, как кролик из рекламы этих батареек, никогда не падает. Но его актерские работы очень даже можно обсудить. Например, к вам в город он недавно приезжал в антрепризном спектакле «Ведьма». Вы считаете, это хороший спектакль? Только сразу оговорюсь: это вы меня толкаете на высказывание критических оценок. Вообще же мне не свойственна критика. Потому что я понимаю: нет совершенных людей. А если кто-то что-то делает не так, как мне представляется правильным, – потом это может все равно обернуться пользой для театра. Например, Калягин сейчас выстроил для своего театра такое умопомрачительное шикарное здание – невероятно! Но ведь не возьмет же он его с собой. Здание останется театру…
– Вам понравился сериал «Мастер и Маргарита»? У вас все же есть такой спектакль, вам лучше видно.
– «Мастер» у каждого свой. Сериал мне было смотреть скучно. Много лишнего. Воланда Басилашвили сыграл хорошо. Но вот сцена бала мне представляется совсем другой. Это все же в квартире происходит. Поэтому, кажется, должны быть лабиринты. А там такое пространство…
– По-вашему, репертуарные театры все-таки закроют?
– Не может быть. Закрыть государственные театры в нашей стране – это будет катастрофа! Хотя знаете, сам-то театр как искусство никогда не умрет. Потому что всегда были, есть и будут люди, которым нравится (и хочется) лицедействовать. И всегда были, есть и будут люди, которым нравится (и хочется) это лицедейство смотреть. А государственные театры, пожалуй, и вправду могут закрыть. Тут все зависит от власти – губернатора, мэра, принца Чарльза. Потому что если человек власти скажет: «Найдите в такой-то городской театр потрясающего режиссера. Я выделю специальный тендер», – режиссера сразу найдут. Должно быть волевое решение. Если его нет – театр исчезает. Можно сказать и по-другому: «гибнет». Но суть одна и та же. Сейчас гибнет в Петербурге Товстоноговский театр.
– В каком смысле гибнет? Он минувшим летом к нам приезжал. Кирилл Лавров всякие слова оптимистичные говорил…
– Четыре главных действующих лица этого театра, от которых все в нем зависит, – Лавров, Басилашвили, Фрейндлих и Жарков, – на месяц (если не больше) вообще бросили театр и разъехались по гастролям. Что происходит в самом театре, никого не беспокоит. А театр, между прочим, умер!
– Как вы относитесь к мнению театральных критиков?
– Я считаю, что наши театральные критики абсолютно не знают условий, в которых живут и работают театры. Поэтому суждения наших театральных критиков не имеют отношения к жизни.
– А на Западе? На Западе театральные критики объективны, не ангажированы и влиятельны?
– Это тупорылые, случайные люди. В Америке, например, они такие везде, кроме Бродвея.
– Но к ним прислушиваются?
– Да, к сожалению. Если в «Лос-Анджелес Таймс» напишут о спектакле, что он плох, зрители не пойдут. Напишут, что хорош, – придут обязательно. У нас, кстати, тоже появился влиятельный критик, устанавливающий, надо идти на спектакль или не надо. Это Интернет. Там, например, есть театральный журнал. И на форуме этого журнала обсуждается все, что идет. Там никто ни от кого не зависит. И заинтересованные в театре люди пишут правду.