«Мотылек» Петра Гладилина –
постановка и сценография О. Анищенко и М. Беляковича в Московском «Театре на Юго-Западе».
Как порой неожиданно совпадают с «актуальными» событиями наших дней постановки пьес, писанных в другую эпоху и на совершенно иные темы! Панк-группа Pussy Riot отпрыгала свой вызывающий и кощунственный «молебен» в храме Христа Спасителя в дни, когда в «Театре на Юго-Западе» репетировали спектакль «Мотылек» по трагикомедии Петра Гладилина.
А кто знает этот сюжет, тот поразится его удивительной перекличке и с недавно сыгранным в Театре.doc спектаклем «Солдат» по пьесе Павла Пряжко, которая состоит из одной фразы: «Солдат пришел из армии в увольнительную, а когда увольнительная закончилась, солдат решил в армию не возвращаться…»
Итак, пьеса «Мотылек» (публиковалась и ставилась и под другим названием – «Занавески»): в десантном полку солдат-новобранец превратился… в девушку! Он хотел посвятить себя искусству. Ему казалось – он одарен во всем: в музыке, в живописи, в актерстве и режиссуре. А тут – казарма десантного полка, курс молодого бойца и непосильные учения, издевательства крепких сослуживцев и злого ротного командира. И… солдат превратился в девушку! Буквальная метафора – «ушел из армии». А то и вовсе как бы умер – ушел в «иной мир».
Для командира полка, честного служаки, армия – дом родной, жизнь, судьба, все!.. Для него это превращение – кощунство, покушение на святое. И скандал, ломающий карьеру. И пока злобный ротный капитан Багаев (точная работа Д. Астапенко) и начмед – жутко образованный «философ-циник», но без понятий о нравственности (не менее точная работа з. а РФ Е. Бакалова), судят-рядят – что делать?! – комполка приказывает запереть «превращенца» в пустующий клуб.
Клуб украшен белыми полотнищами занавесок. Они сотворены руками жены полковника. Она ушла от него – несмотря на былую безумную страсть и двух детей: служба, воодушевлявшая полковника, убила чувства жены. Но комполка любит ее, как прежде. И тут свершается новое «кощунство»: девушка соорудила из занавесок наряды себе и персонажам своей авангардной пьесы «на одного исполнителя». Этот опус подозрительно напоминает поиски Кости Треплева из «Чайки», и это особенно взъярило комполка. Но в ярости мы особенно уязвимы, и, поймав полковника на его утверждении, что он во всем может быть первым и лучшим, девушка предлагает ему порепетировать на двоих «Отелло».
Режиссеры О. Анищенко и М. Белякович – они же сценографы – обыграли возможности занавесок, как сценического оформления, по максимуму: занавес-ки, как бы из-под руки девушки, стали нарядами мавра и Дездемоны и декора-цией «пространства» их трагедии.
А вот начало спектакля: полумрак, неясные тени и блики. Те самые белые занавески раскинулись во всю ширь – будто песчаные барханы или сугробы снега, укрывшие степь. (Еще одна нежданная рифма с реалиями наших дней – «белыми ленточками»; но вообще-то эти белые пелены в спектакле - символ чистоты мира, созданного не нами, и данного людям для жизни…)
На переднем плане – силуэт полковника: шинель внакидку, папаха, галифе, широко и прочно расставленные ноги в плотно пригнанных изящных сапогах. Ни дать, ни взять полководец конных армий, размышляющий о лихой атаке поутру и о победном наступлении, которое принесет ему маршальский жезл. Но вообще-то это командир-«хозяин»-батя десантного полка. Впрочем, десантура в нынешних войсках – все равно, что конная элита в армии прошлого. И вот стоит он, пытаясь прозреть будущее, в котором видит себя генералом, и не знает, какая ужасно-кощунственная весть летит к нему на крыльях судьбы…
Коля Лебедушкин, солдат, ставший девушкой (О.Авилова), и полковник Кинчин (з. а. РФ А. Наумов) – явная удача режиссеров и артистов. Малахольное и нежное чудо-самородок в главных сценах, девушка-Лебедушкин в начале, в исполнении О. Авиловой – истинный солдат-новобранец, пришибленный свалившимся на него долгом служения Отчизне. Полковник, как его играет А. Наумов, – зверь рыкающий, темен ликом, свиреп взором. Но в своей свирепости он непрост: честный служака, он знает – служат люди. Чтобы вести их за собой и вдохновлять, их надо понимать. И, как только возник у комполка интерес к душе «превращенки», – то внутренний мир девушки и самого полковника начал преображаться, и с «внутреннего взора» опали «занавески».
Любви между полковником и девушкой нет. Вернее, полковник испытывает, наконец, то чувство, какого не было у них с женой: не просто непреодолимая, нерассуждающая, страсть-тяга, но тонкое и глубинное взаимопонимание душ. Солдат, ставший девушкой – это воплощенная мечта ушедшей полковничьей жены о том, как рождается родство душ, которое не всегда требует физической близости. Женщины это знают лучше, чем мужчины. И сейчас полковник – с запозданием! – обретает настоящее знание о чувствах и разочаровании жены.
Собственно, ведь и трагедия Отелло – не только в самообмане и в интриге Яго, но и в том, что слишком поздно мавр-генерал понял чувства Дездемоны к себе… Девушка-солдат – еще и зримое, чудесное воплощение жены полковника и того, каким бы чудом и счастьем было взаимопонимание с ней.
Оговорюсь: сказанное выше проступает в пьесе неявно; возможно, кто-то вообще этого не ощутит при «чтении глазами». Но в спектакле О. Анищенко и М. Беляковича все это читается и звучит внятно и сильно.
Ротный Багаев – примитивный и завистливый мужлан. Ему ясно: объявилась девушка, и полковник запер ее в клубе, значит – между ними что-то есть. И пусть ему, ротному, тоже кое-что обломится. Ах, девушка не дается?! И ротный, от обиды и ревности, заставляет ее опять облачиться в солдатскую амуницию и отправляет на неожиданно объявленные «высшим штабом» учения. Там, в пурге, девушка попадает под бронемашину. Кто виноват в смерти? Случай?
Гладилин – сын офицера и сам служил в погранвойсках. Он прекрасно знает боль армейских отношений. Но его пьеса - не «разоблачение солдафонщины». Как всегда, у Гладилина тема и идея, нравственный посыл вырастают из взятого для сюжета бытового материала – но, по законам метафорического мышления, не совпадают с ним. Пьеса «Мотылек» – о том, как порой ложны представления людей о «святости» своих чувств и идей и о «кощунственности» несогласия с ними… и как трудно принять то, что чужое «святое» равноправно твоему. И почему-то, чтобы осознать и принять это, непременно требуется принести в жертву нечто хрупкое, нежное и честное.
Полковник по ходу дел вроде не меняется. И, однако, меняется кардинально. Голос его все тот же – рык, и глаз яростно сверкает. Но в финале полковник сам не хочет рубить с плеча и других удерживает от скоропалительных действий. Он в финале предпочитает разбираться в чувствах, а не спешить с решениями.
Он сидит на ящике, бывшем сперва хранилищем клубных прибамбасов, потом – подиумом в спектакле-дуэте комполка и девушки; теперь это вместилище гроба с телом погибшего солдата, для отправки самолетом. А поверх этого «груза 200» все та же белая занавеска, теперь она – саван.
Поневоле загадаешь: долго ли проживет в полку и на этом свете подлый и мстительный ротный? И имеют ли теперь смысл и цену для полковника такие слова, как «карьера», «успех», «мстительность» и «справедливое отмщение»?..
И, вместо них, какие понятия взрастут в его душе?
И вот какую еще тему пьесы проявил и укрупнил спектакль (хотя мысль об этом возникает не сразу, а позже, как послевкусие) – способно ли искусство повлиять на жизнь, что-то изменить? Видимо, да, но лишь кого-то конкретного – если вспомнить распахнутые очи девушки Коли, устремленные в душу полковника, ее стремление объяснить ему нечто силой своего воображаемого дара.Этот искус – изменить другого и себя – вечно манит художника; и, если он честен – то каждый раз сгорает, как мотылек, в пламени этого искуса.
Авторский текст рецензии на спектакль "Мотылек".
Сокращенный вариант опубликован
в журнале "Современная драматургия», № 3 за 2012 г.