В «Театре на Юго-Западе» эту компактно собранную и упакованную в формат «Арт Кафе» постановку определили как «ответ Чемберлену», вернее — Беляковичу. Десять лет назад главный режиссер театра Валерий Белякович уже обращался к программному произведению французского философа, писателя и драматурга. Тот давний синтетический спектакль, состоящий из двух частей (Камю плюс Сартр) вышел под известным из самой пьесы тезисом «Ад — это другие», объясняющим архисложную суть экзистенциального теоретизирования мыслителя.
Ныне погрузиться в бездонные глубины человеческого подсознания предложила ученица мэтра — третьекурсница Наталья Бухальцева. Спектакль «За закрытыми дверями» стал четвертой, самой взрослой и постановочно выразительной работой молодого режиссера
Автор пьесы пригласил зрителей в мир за чертой земного существования, в потустороннее бытие людей, осужденных на вечное пребывание в адовой юдоли человеческих грехов, преступных страстей, неизбывного сожития с другими, без устали напоминающими о том, что так хочется забыть, не признать, не заметить.
Ад по Сартру — это недурная гостиная с камином, впрочем, без зеркал и без окон. Мальчик — коридорный приводит сюда троих — с прошлым, но без будущего. За каждым в ушедшей жизни не просто список прегрешений, но и настоящее нравственное или даже криминальное преступное деяние.
Кичливый, трусоватый журналист Гарсэн (засл. артист России Сергей Бородинов), почтовая служащая, лесбиянка Инес (Любовь Ярлыкова) и богачка — блондинка Эстель (Елена Шестовская) оказываются в плавильном котле вынужденных взаимоотношений, из которых уже нет выхода. Признаваясь, осуждая, осознавая невозможность избавления от содеянного и обретения свободы пусть даже и в ином измерении, герои понимают, что ад суть не раскаленная сковорода, а обреченный на бесконечность страшный процесс мучительной пытки неразрешимого сосуществования с другими, меряющими тебя твоими же грехами.
Постановка скупа на декорации. В центре маленькой сцены диагональ качелей — с виду, будто с детской площадки, вот только черные. Во время своих признаний, желаний, истерик герои то взлетают на них вверх, то низвергаются вниз. Иногда качалку переворачивают или таскают за собой, как никогда не изжитый груз вины. Нехитрый аттракцион явно перекочевал сюда из всем известной угрожающей картинки «страшного суда», где на чашах качающихся весов отвешивают наши добрые и злые поступки. Все прочие иллюстративные материалы заключаются в кропотливо отснятом видеоряде и симпатичном музыкальном сопровождении, держащим ритм картинок на экране.
На таком «голом» и крохотном пятачке подмостков актерам приходится быть точными до последнего дюйма. Любовь Ярлыкова выбрала для своей решительной грубоватой героини текучую змеиную пластику. Она гнет и ломает похожую на странную зверушку Инес, заставляя ее буквально ходить по потолку. Для привыкшей получать все Эстель актриса Елена Шестовская нашла на диво хищную улыбку и отвратительно громкий, всепроникающий смех дамочки, ничего не желающей знать об ответственности за совершенное. Истеричный Гарсэн неприятен в аду, как и в жизни, но Сергей Бородинов всегда умеет сделать так, что его героя несмотря ни на что хочется пожалеть. Мальчик — коридорный (Анастасия Шестовская) подобен не столько проводнику в вечность, сколько маленькому строгому ангелу. В дебютной роли юная актриса явила настоящий актерский бойцовский характер: будучи весьма органичной и уверенной на сцене, она оставила все понятные и трогательные переживания на «поклоны».
Любое философское учение предполагает выдержанное и невозмутимое осмысление. Экзистенциализм, проповедующий борьбу человека с его собственной сущностью, наиболее ярко акцентирует природу эмоций. Именно на бушевании чувств построен новый спектакль. Его открытая эмоциональность всплесками энергии передается в зал и держит его в напряжении до самого конца, что особенно важно в произведении, миросозерцательная глубинность которого выше его внешней канвы.
Удачный симбиоз непростых мировоззренических постулатов и очень близкого каждому сюжета о конфликте человека с окружающей действительностью и своей внутренней сугубой и трепетной сутью обеспечил пьесе проход в вечность. Именно к ней чаще всего обращаются постановщики, желающие одухотворить непростую мысль философа о неразрывности «физической» и «метафизической» свободы.
Теперь этот опыт бережного и личностного отношения к всеобъемлющей классике философской драматургии доступен всем пожелавшим стать зрителями московского «Театра на Юго- Западе».