Творческим наставником Театра-студии на Юго-Западе в 1976-1980 годах являлся народный артист СССР, главный режиссер Малого театра Равенских Борис Иванович. Он интересовался жизнью коллектива, смотрел все премьеры, разбирал их и оценивал, проводил с самодеятельными актерами долгие беседы, по существу – уроки актерского мастерства.
Ученик Мейерхольда, Борис Иванович страстно любил Театр и жил для Театра. Это любовь и одержимость он передавал и своим ученикам. В последние годы жизни Равенских мечтал о создании небольшого театра, театра-коллектива единомышленников.
В структуре Театра-студии на Юго-Западе, его камерности, особенности его контакта со зрителем Борис Иванович видел черты и своего нового будущего театра.
Валерий Белякович, ученик Б. И. Равенских, организатор и один из создателей Театра-студии на Юго-Западе продолжает развивать художественные принципы мастера.
Последнее интервью Бориса Ивановича Равенских,
народного артиста СССР, режиссера Малого театра, профессора. 1980 год, январь
Первый день нового, 1980 года начался, как и каждый его день, с мыслей о работе, об искусстве театра вообще.
«Современным людям свойственно бояться двух вещей – молчания и откровенности. В нашей сегодняшней повседневной жизни принято много говорить и много жаловаться на непонимание собеседника. И, жалуясь, очень мало заботиться о том, чтобы дойти до сердца другого человека, чтобы он услышал и понял тебя.
Аналогичным пороком, на мой взгляд, страдает и современный театр. Сценография, свет, острые мизансценические решения, музыка, - все это богатство сцены. Но, порой, всего этого так много в спектакле, что, как свежего глотка в душный вечер, начинаешь жаждать хоть минуты тишины, дабы осмыслить происходящее. Не мчаться, не спешить, осмысляя поток эстетической информации, а остановиться и вслушаться в сокровенное, что объединяет актеров и зрителей в сотворчестве. Ведь театр и существует ради этих мгновений, когда между сценой и залом возникают токи взаимности – взаимного интереса, взаимного притяжения, взаимной потребности услышать и понять, и, может быть, помочь друг другу. А иначе – одни играют, другие смотрят… поиграли, посмотрели, разошлись в разные стороны.
Современному театру явно не хватает того эффекта, который возникает на симфоническом концерте, когда музыка объединяет и исполнителей, и слушателей в едином порыве. Именно там, на концерте, нет ничего лишнего, а есть этот, так необходимый современному человеку контакт – общая дума о том, как сложно жить в этом мире, всегда оставаясь человеком, что каждого ожидает конец, и ради этой великой тайны жизни и смерти нельзя поступаться ничем, суетиться, размениваться на мелочи. Мне хотелось бы создать такой спектакль, чтобы он вызывал зрителя на откровенность о самом главном – о смысле, о сути жизни. Мне всегда хотелось добиться на сцене подобной музыкальности, подобной концертности звучания.
Когда я думаю о том, какое искусство сегодня способно более всего взволновать зрителя, я мечтаю о маленьком театре, с труппой не более двадцати человек. Я вижу этот театр почти без художника, без яркого оформления. Считаю, что излишни свет, сценография, даже музыка могут разрушить сценическое произведение, его душу. Мне же, наоборот, хочется ограничить себя, сосредоточиться, потому что то, о чем я думаю, это серьезно.
Я мечтаю о блоковском спектакле, о пушкинском спектакле, о спектакле-концерте, который мог бы идти под музыку хорошего пианиста, в котором бы пластика работала наравне со словом. Я хочу ограничения, потому что болтливые (в широком смысле) спектакле не могут быть философскими. Ведь умному человеку всегда более присуще молчать, чем говорить, ибо внутри него происходят напряженнейшие процессы. Сделать зрителя участником этого процесса – моя задача как режиссера. Хочу, чтобы театр воспитывал в человеке самоуглубленность, а не разбросанность.
Мы устали от чрезмерно громкого, шумного, зрелищного, развлекающего театра: много впечатления – это значит нет вообще впечатления. Нужна сосредоточенность, нужно ограничение, нужна емкость мысли».
…Такой театр он мечтал создать из выпускников ГИТИСа, где он преподавал в последнее время. Но 10 января его не стало.