В. Сорокин. «Щи».
Режиссер В. Белякович. Театр на Юго-Западе Экстравагантный писатель Владимир Сорокин собрал за недавнее время внушительный урожай творческий побед: двухтомник и премьеру пьесы «Щи» в Театре на Юго-Западе, поставленную впервые. Раньше только Лев Додин использовал его текст в спектакле «Клаустрафобия». Валерий Белякович, давно лелеявший мечту о инсценировке сорокинской «Очереди», правильно сделал, что дождался «Щей». Хорошая пьеса – и ирония великолепная, и глубокая гоголевская тоска, и красочность языка. А интрига!
Действие происходит в футурологической тюрьме 2042 года – для нарушителей экологического законодательства, по которому, скажем, за убийство курицы дают 4 года. Стерильный тюремный порядок обрывается после отбоя: гребаная электростанция ни фига не тянет. И тут-то в полумраке уголовный мир, как говорится, расцветает пышным цветом.
Блатные в мехах пускаются в бешеный хоровод, откуда выплывают… «повара в законе». Держит лагерь «Уха царская» (подавать с трехслойной кулебякой и холодной водкой) – Виктор Борисов. В это время загибается в лазарете от отравленной ливерной колбасы, подаренной питерскими конкурентами, «Рассольник» (с почками и морковкой в форме пятиконечных звездочек) – Валерий Афанасьев. Доказывает свою подлинность вновь прибывший «Борщ московский» (Александр Наумов). Свой своего узнает по подробностям замысловатых рецептов. Так что на голодный желудок ходить на спектакль «Щи» опасно: особо впечатлительные зрители падают в голодные обмороки. Каждый центровой знаменит громким гастрономическим преступлением (вышку можно заработать, если вырастить корову в ванной, а потом убить ее и наготовить много разной виртуозной еды). Уголовники навещают женский барак, обитательницы которого исполняют два стриптиза и 28 экологически нечистых поз (особенно преуспевает соблазнительная Лариска по кличке «Подливка чесночная» в великолепно самоотверженном исполнении Галины Галкиной). В круговороте сюжетных раскладов едва успеваешь восхититься тому, как режиссер железной рукой направил всю эту вакханалию в русло жесткого ритма и мощного скрытого смысла.
…Задумали уголовники переправить знаменитую Пастуховскую коллекцию щей, собранную еще в прошлом веке первым поваром-подпольщиком, в Сибирь, а потом продать ее французам, чтобы сохранить «национальное достояние». А по ходу возникло желание впарить французам фальшак, подменить замороженные в кофрах щи и оставить коллекцию в России, поделив между криминальными группировками. Только новые кофры не подоспели, и бесценная коллекция (щи завтрашние, щи с грибами, щи из квашеной капусты с картошкой – всего 30 наименований) трагически, нелепо растаяла и смела своим половодьем всю «малину».
Гастрономическая метафоричность пьесы Сорокина приводит к простым и глубоким истинам о парадоксальной судьбе нашей родины, которая не ищет легких путей и славится в борьбе. Сквозь колючую задиристость текста проступает ни много ни мало русская идея. И перед нами встает во всем великолепии страна без прошлого, народ без истории, традиции и самоуважения. Персонажи пьесы оказываются оборотнями: «Подливка чесночная» становится лидером феминистского движения, вор в законе «Рысь» (колоритнейший Сергей Белякович) морочит всем голову своим раком крови, а отравленный «Рассольник» встает с одра, чтобы лично участвовать в разборках. Стеб идет на высшем уровне, как в «Криминальном чтиве» Тарантино: неформальная лексика, насилие и разнообразная мочиловка не дают соскучиться. «По идейным соображениям» некоторые звезды труппы даже отказались играть в «Щах» - язык пьесы показался им слишком провоцирующим. Однако в процессе репетиций мат значительно выветрился из текста, поэтому звучит он легким «поблякиванием», «с матерком – с ветерком», органично или пафосно в зависимости от ситуации. Готовым к тому, что «Щи» Сорокина продолжат традицию «Игры в жмурики» Михаила Волохова, буквально написанной на мате, можно расслабиться. А вот верность другим традициям у автора как раз просматривается – это и Венедикт Ерофеев, и приверженцы жанра антиутопии, и светлой памяти Николай Васильевич Гоголь. И я снимаю с полки экологически сомнительную сталинскую «Книгу о вкусной и здоровой пище», раскрываю ее на своих любимых картинках и думаю о судьбах своей родины со всеми вытекающими последствиями.