Едва только погасли филармонические лампы и лица зрителей, до того оживленные, будто растворились в кромешной черноте, дружный вздох гулкой волной прокатился по переполненному залу. Так пробегают мурашки по коже при чтении отдельных строк Михаила Афанасьевича, волей небесной приобщенного к метафизическим тайнам человеческого бытия... Актеры еще не произнесли ни слова, а публика, состоящая преимущественно из старшеклассников-гимназистов (а я имела удовольствие побывать на дневном спектакле «Театра на Юго-Западе»), уже напряглась, ощутив или предвосхитив присутствие в воздухе какого-то нездешнего электричества. Читали? Смотрели экранизацию? Слышали что-то от педагогов или родителей? ...
Сегодня «Мастер и Маргарита» Булгакова – давно доступная литература, произведение, включенное в школьную программу, на сто рядов истолкованное и оспоренное, разобранное на цитаты. Но чтобы делать выводы и подводить итоги, каждому индивидууму надо пройти стадию личных открытий и потрясений. 16-17 лет, наверное, тот самый возраст, когда мысли о неодномерности мира греют душу, будоражат воображение, обостряют чувства, расширяют горизонты. Впрочем, как позже выяснилось, работа на столь многочисленную школьную аудиторию стала своего рода испытанием и для опытных, поднаторевших в гастрольных поездках москвичей. Будем справедливы, они победили.
Режиссерская версия Валерия Беляковича, подвергнутая за 15 лет минимальным правкам (редакциям), не утратила, судя по зрительскому приему, ни актуальности, ни нерва. Правда, среди сотен любопытствующих любителей серьезных зрелищ нашлись и те, кто покинул филармонию в антракте, кому не хватило элементарной усидчивости. Но и тут нет ничего удивительного, ведь предложенное им действо длилось около четырех часов и требовало неизменного внимания, постоянного соучастия, а значит, солидных энергозатрат. На сцене же энергия била ключом. Жесткая режиссерская конструкция, внятная даже непосвященным, не мешала свободе актерского самовыражения, фантазийному, местами мощному лицедейству. Булгаковские персонажи – количеством 35 человек – без труда, казалось, обживали предельно лаконично, но очень креативно организованное пространство. Жестяные щиты с легкостью трансформировались в сознании публики в лабиринты московских улиц, глухие белесые стены «дома скорби», величественную архитектуру Иудеи, помпезные интерьеры советского ресторанчика эпохи 30-х годов. Эпизод за эпизодом мобильные, многофункциональные декорации превращались то в шезлонги, вальяжно раскинувшиеся на ялтинском пляже, то в контуры «нехорошей» квартиры, а то знаменовали собой Голгофу, обессмертившую скромного проповедника Иешуа Га-Ноцри. Между тем, по авторскому (режиссера) замыслу щиты символизировали легендарные «рукописи, которые не горят...» Точно направленные лучи софитов отскакивали от них всполохами молнии. А какой звукоряд рождался при колебании этих предназначенных некогда для ремонта кровли железок (сведения получены из первых рук – Г.Б.) – от громовых раскатов до зловещего шелеста, предвещающих появление разной инфернальной нечисти из свиты Воланда и прочие катаклизмы.
Неоднозначную реакцию вызвало у школяров обилие в спектакле обнаженных или полуобнаженных тел. Выяснилось, что наши виды видавшие и зачастую больше, чем хотелось бы, информированные дети не готовы к подобным сценическим откровениям. Хотя все подавалось достаточно аккуратно, оправдывалось содержанием и стилистикой романа – согласитесь, трудно изобразить бал в преисподней, избегая резких, шокирующих красок. Эффектная музыка, экспрессивность актерской игры, динамизм происходящего курганскую молодежь в целом захватили. Взращенное интернетом поколение с удивлением убедилось в почти неограниченных возможностях искусства Мельпомены, его способностях смещать временные пласты, наращивать подтексты, смело смешивать палитры жанров, веселить и призывать к размышлениям. Нет сомнений, что теперь при написании тематических сочинений, рассуждая о философии, структурных особенностях и художественном своеобразии романа, ребята воспользуются «подсказками» московских актеров.
– Экспрессия – фирменный почерк «Театра на Юго-Западе», – пояснил в интервью местным журналистам исполнитель роли Понтия Пилата, народный артист РФ Валерий Афанасьев. К числу наших авторов относится Шекспир, чьи пьесы насыщены страстями. Но немало ставится и современных драматургов, в их числе Сорокин, Максим Кантор... В закулисной беседе поучаствовали и партнеры Валерия Алексеевича. Свежие как огурчики, несмотря на только что отданные силы (до вечернего выступления оставалось полтора часа), гости подробно и неторопливо отвечали на вопросы, из чего следовало, сколь они профессиональны и по-настоящему увлечены делом тире призванием. Опровергли распространенные слухи о мистическом тумане, окутывающем якобы все булгаковские премьеры, – обязательные несчастные случаи, болезни актеров – не более чем миф, а точнее, здоровый пиар. Поделились впечатлениями от поездки в Америку, Японию, Германию, где театр тоже замечательно принимали и воспринимали. Деликатно покритиковали последние экранизации «Мастера и Маргариты»: ну не смогли коллеги перевести литературный материал на язык кино, не нашли соответствующих хода, приемов, темпоритма. А вот у Беляковича, кажется, получилось. Так и Вениамин Смехов считает, легенда «Таганки». Минут двадцать они радовали нас доброжелательным общением: уже не страшный Воланд (заслуженный артист РФ Олег Леушин), не раздираемый противоречиями Пилат, успокоившийся Мастер (заслуженный артист РФ Е. Бакалов), утихомирившаяся Маргарита (Ольга Иванова). – А вам-то как живется? – поинтересовались искренне у нас. Восторженно отозвались о зауральской снежной зиме, бескрайних полях и лесах на подступах к Кургану. Обещали вернуться, если пригласят, и привезти нечто новенькое, необычное.