Дарья Евдочук • Интернет-журнал ОКОЛО, от 21 марта 2018 г. • 21.03.2018

Сердитые младенцы в мире злого абсурда

Главная / Пресса / Сезон 41

В марте московский Театр на Юго – Западе порадовал зрителей премьерой неожиданной и редкой.

Пьеса «Небольшие убийства» (1967) американского писателя, сатирика, иллюстратора и карикатуриста Джулса Файффера хорошо известна на родине, также, как и ее автор — обладатель Пулитцеровской премии, «Оскара» и других многочисленных наград, академик Американской академии искусств и литературы. В России творчество выдающегося американца знают мало, разве что кому-либо повезло увидеть одноименный пьесе фильм 1971 года или увенчанный «Оскаром» мультик «Манро» (1961).

Для того, чтобы спектакль родился на Малой сцене Юго-Запада его автору, актеру театра и дебютанту в самостоятельной большой режиссуре Максиму Лакомкину понадобилось приложить немало усилий. С трудом отыскав текст произведения, режиссер сам осуществил его перевод, приблизил пьесу к новым реалиям, к себе, актерам и небольшому пространству «Арт-Кафе». Получился спектакль по мотивам пьесы Д. Файффера «Маленькие убийства».

Среднестатистическое американское семейство Ньюквист обитает в Нью-Йорке и давно привыкло к жесткому характеру города Большого яблока. При внешнем благополучии, все члены семьи живут своей жизнью и каждый по – своему умирает от скуки. Развлечение, лучше телевизора — ежедневные выстрелы за окном. Эксцентричная мама Марджори (засл.арт. РФ Карина Дымонт) не выпускает изо рта сигарету, папа Кэрол (Олег Анищенко) одержим комплексами и склонен к истерии, бойкая симпатяга – дочка Пэтси (Вероника Саркисова) активно озабочена поисками жениха. Однажды Пэтси приводит в дом своего избранника Альфреда Чемберлена (Денис Нагретдинов) – странного молодого человека с аутичной внешностью и отношением к жизни. Пэтси никак не удается расшевелить парня. Ей на помощь охотно приходят члены ее семьи.

Далее следует крутой и интересный замес из театра и кино. Одно из достоинств постановки кроется в ее удивительной стильности. Заметный отсыл к кинематографу «новой волны» и жанру «нуар» напоминает о художественных тенденциях времени создания пьесы и используется автором спектакля с нескрываемой радостью перед возможностями воплотить эти приемы на сцене. Тщательность в подборе костюмов, обстановки, музыки, обыгрывание жалюзи, которые так любили режиссеры интеллектуального стиля “nouvelle vaque” придают действию верный ностальгический настрой. Отдельной темой проходят черно- белые эпизоды документальных съемок и фотографий,которые в данной постановке являются абсолютно органичной ее составной частью и не могут не восхищать  точностью выборки, вставки в ткань спектакля и усилиями, очевидно приложенными для поиска таких редких кадров. Чего стоят одни только искаженные, почти злобные, и от этого на редкость некрасивые, лица детей живущих в этом “безумном, безумном, безумном мире” ежедневных “маленьких убийств”. Дополнением к общему кинематографическому впечатлению служат смешные замирающие сцены, как в детской игре “море волнуется”.

Французский кинокритик Жорж Садуль однажды заметил, что сюжет фильмов в стиле нуар, как правило, неопределенный и “липкий, как кошмар или речь пьяницы”. Эти слова можно в полной мере отнести к фабуле и героям спектакля «Маленькие убийства». Удержать внимание на сумасшедших монологах персонажей непросто, увидеть за ними развитие сюжетной линии — еще сложнее. Оживить интеллектуальные забавы американского драматурга на крошечной сцене представляется и вовсе маловероятным. Однако с этим автор спектакля умело справляется.

Режиссера и актеров нисколько не смущает компактность пространства. Они обживают каждый квадратный метр малого зала, из которого, как из конструктора ловко собирается не только квартира, но все, необходимое по ходу действия – будь то автодром или кинозал. В грамотной сценографии за однообразностью локации скрывается множество возможностей, которые позволяют исполнителям незаметно переодеться, яростно подраться или сочетаться браком.

Упор на характерность персонажей позволяет актерам развернуться вовсю. Режиссер предоставил им счастливый шанс отыскать в себе новые, непривычные грани и виртуозно отработать их в точной параллели к пародийной стилистике спектакля. Артисты с видимым удовольствием играют на пережиме эмоций, преувеличении чувств, в чем ничуть не перечат задумке постановщика в гипертрофической манере избыточного абсурдизма.

Комичность, гротеск, безтрагедийное отношение к действительности и общий пофигизм особенно ярко представляет в своей речи проповедник – растаман Генри Дюпуи (Максим Лакомкин). Его брызжущее разгильдяйским энтузиазмом и пустотелой философией выступление служит уже квинтэссенцией абсурда, творящегося на сцене. До этого зритель долго наблюдает за странным существованием семьи, где все живут открыто, радостно и насквозь фальшиво, лицемерно хваля вкусный мамин обед из ресторанной пиццы, бестрепетно вспоминая убиенных детей, с любопытством обсуждая новую жертву уличных разборок. Упертая уверенность каждого, что он знает, как изменить мир выливается в длинные, экспрессивные, но бесконечно утомительные монологи героев, из которых становится понятно, что на самом деле они самодовольно не замечают бессмысленности своего бытия.

Отличительной чертой новой постановки явилась ее трогательная ученическая старательность. Желая сказать много, выйти за рамки страны — производителя пьесы, глобализировать фабулу и приблизить ее к нашему времени и действительности, начинающий режиссер «тонет» в формате спектакля, не умея вовремя остановиться и укротить коня многословности. От шумных и сложных заумствований персонажей у зрителя сводит скулы, теряется нить и смысл повествования, начинается откровенное ожидание финала, который никак не наступает. При общей динамике действия спектакль печально тормозит и местами теряет плавность. Так, «оживление» Альфреда после смерти Пэтси, требует более внятного перехода, которого нет, и потому это внезапное преобразование героя, хотя и понятно, но ненатурально, как порошковое молоко.Стартовать в режиссуре пьесой, где все рельефно и выпукло, когда герои не наделены сложным внутренним миром и мучительными рефлексиями, а их поступки выразительны и красноречивы — шаг, несомненно, верный. На контрастном игровом материале можно продемонстрировать свое режиссерское видение, умение работы с актерами, с выстраиванием мизансцен, и, что особенно важно — показать свой почерк, свои ходы и находки. Так и происходит в первой большой работе известного актера и молодого режиссера, работе живой, интересной, стильной, насыщенной веселой энергией и напряженным поиском всевозможных смыслов.

Оригинал статьи здесь

Дарья Евдочук • Интернет-журнал ОКОЛО, от 21 марта 2018 г. • 21.03.2018