Хочу хрестоматийного глянца! Чтобы старцы кряхтели, юноши ступали бодрым и уверенным шагом,а младые девы стыдливо прыскали в платочки. Чтобы ежели интеллигент - так в пенсне, ежели купец - так в алой рубахе, а ежели злодей несусветный - так в черном плаще с красной изнанкой. Потому что - сколько можно? Одни штампы сменяют другие, моментально устаревают, и все время что-то мельтешит, кричит и намекает на ниже пояса. Император в короне и со скипетром - архаика, император в футболке с надписью "Oh, yes!" - надоел и тоже стал архаикой. Что делать? Кто виноват? Да никто не виноват, и поделать здесь ничего нельзя, ибо талантов всегда мало, а хороших и по-настоящему "свежих" спектаклей и того меньше, ведь и у великих бывают провалы. Но наш рассказ не о великих, а ладно скроенных - что.
Есть в Москве известный режиссер Валерий Белякович, тот самый, что возглавил им же основанный Театр на Юго-Западе. Ну, постановщик он крепенький, профессиональненький, а коммерсант и того лучше. Наладил контакты со студенческим театром Иллинойского университета - и наезжает в Чикаго с завидным (для многих его куда более именитых коллег) постоянством. Да не как-нибудь, а с представительными гастролями. На сей раз, к примеру, четыре спектакля привез. Выбирай, кому чего ближе! Я чеховскую "Чайку" предпочел.
Белякович любитель время от времени публику эпатировать. Не скажу, что этот эпатаж из разряда футболок "Oh, yes!", тут все же присутствует вполне явная концеция, вполне мастеровито проведенная через весь спектакль.Одной фразой ее можно выразить так: снять с Чехова пенсне. Все, что у автора прошептано на полутонах, в театре на Юго-Западе сыграно в полную мощь. Все глубоко запрятанные, подспудные нервы и стрессы, доведенные до надрыва. У интеллигента Чехова страдают тихо, почти никто не кричит (уж тем паче не вопит)), редко страсти выходят прям на сцену (когда в "Дяде Ване" стреляют, драматург тут же, как бы смутившись, густо насыщает эпизод фарсовыми красками). Все дуэли, самоубийства (кроме раннего "Иванова") - за кулисами. Нам же чаще всего достаются горькие исповеди героев, а уж такие-то вещи говорят тихо.
На Юго-Западе никто смущаться не стал. Все до одного персонажи пьесы кричат с подвывом, мечутся по сцене, интонация на всех одна - повзвинченней, понервней! Чтобы зрители поняли, что тут вам не шуточки, а стр-расти кипят, и людям, ошпаренным страстями, на месте не сидится. Актеры старательно выполняют задачу у них начинает походить в лучшем случае на Горького, а то и на какого-нибудь Розова, где неистовые подростки от избытка адреналина кромсали новую мебель.