Подходит к концу сороковой, юбилейный, сезон в Театре на Юго-Западе. Сезон этот во многом – переосмысление пройденного: открывали его танцевальным шоу «Дозвониться до дождя» О. Леушина, в ноябре выпустил «Макбета» Валерий Белякович, студенты поставили «Дракона», а под финал грянули «Игроки» О. Анищенко. В разное время эти спектакли шли на сцене театра («Дозвониться до дождя» сделан по пьесе М. Миуры «Три цилиндра»).
При всей разноплановости постановок – от мелодрамы до комедии – в них есть много общего. Основной составляющей в них является мистика: в спектакле Олега Леушина дождь, подобно судьбе, сводит героев в одном месте в одно время, а Дон Росарио (Антон Белов) превращается из простого держателя гостиницы в проводника судьбы; в «Макбете» ведьмы испытывают главного героя властью; в «Игроках» же все происходит на границе яви и нави – шаг и ты окажешься в потустороннем мире.
Сцена залита инфернальным синим светом, в центре – два коротких черных помоста, по которым потусторонние силы и перемещаются в реальность, по обеим сторонам висят огромные карты – джокеры. Джокерами является и компания игроков. Вот они выглядывают из-за карт, всматриваясь в зал.
Правят в этом мире девушки Нави, и происходит-то все на границе ночи. Девушки Нави - Любовь Ярлыкова, Вероника Саркисова, Алина Дмитриева и Ксения Ефремова – ворожат, запутывая дорогу, приводя героя в отель, где и развернется действие. Они – родня русалкам из «Майской ночи», но только мрачнее их песни, стремительнее движения. Полупрозрачные одеяния, распущенные седые волосы, белые лица с ввалившимися глазами – в неверном ночном свете они наводят ужас. И уж точно не собираются никому помогать. И отель, поди, сами наворожили, на перекрестке, у болота…
Главная роль досталась молодому актеру Владимиру Курцебе. Его Ихарев не просто азартен, он одержим игрой. Она для него сродни наркотику, в ней – его душа. Потому и карточная колода с именем – Аделаида Ивановна. Его колода карт – произведение искусства и профессиональная отмычка – она не может подвести. Но он и наивен этот молодой помещик, возжелавший получить все и сразу. Он появляется на помосте в уютном вязаном свитере, вязаной шапочке на голове и маленьким чемоданчиком. Прежде чем увидеть отель, он будет долго кружить в темноте, натыкаясь на разных потусторонних сущностей, принимая их, как и положено то за пенек, то за засохшее дерево…
Отель материализуется внезапно – вспышка света, и вот уж полукругом стоят четыре стола, а за ними хозяйничает… нечто в мешковинке, босое, растрепанное, но тоже с белым лицом и запавшими глазами. Как представится оно позже, Алексей. Ну, конечно, Алексей, а кто ж еще…
Управляющий у Фарида Тагиева очень походит на Лихо, даром что не одноглазое… Легко может прикинуться засохшим деревом – застыл на одной ноге, глаза прикрыл, да руки раскинул, а то вдруг пойдет скакать, пытаясь умаслить постояльца. Готов на все услуги. Ах, вам играть хочется? Шашки, шахматы? Карты? Нельзя, нельзя, но для вас…
Ресторан, находящийся в подвале, преобразуется в казино, ломберные столики подсвечены, отчего и без того мрачноватые игроки выглядят еще более зловеще. А по залу-то мелькают девицы в полупрозрачных одеяниях. Вот застыли около Ихарева, обняли, в глаза заглянули, потянули за собой, вот стол толкнули, и он полетел в другой конец зала.
Тройка игроков (чем не привет Пушкину) ждет Ихарева, уже все зная о нем. Но разговор не заводят, первый ход его.
Сергей Бородинов, играющий Степана Ивановича Утешительного, наделяет своего персонажа трогательностью и почти нежным отношением ко всем. Он – добрейшая нежить, участливая и открытая, наивная и душевная. Первый он рассказывает о себе Ихареву, и все вываливает на него, а проигрывает с таким азартом, что его самого пожалеть хочется.
В противовес ему Кругель. В версии Дениса Шалаева это рубаха-парень. Даром, что упырь. Обаятельный, шумный, в красном доломане нараспашку (ни дать, ни взять – красная свитка), а на мертвенно-бледном лице – лихо закрученные усы и брови торчком. «Поеду – доломаю» - это про него, да и отходить дубиной не прочь…
Самый же странный и неуловимый в этой компании Швохнев в исполнении Антона Белова. В нем переплелись черты Коровьева (от очков и клетчатого костюма до гнусавого голоса), убогого студентика, сутулящегося так, будто хочет с головой в костюм забраться и той самой инфернальной силы, вырывающейся в самые неподходящие моменты. Тело его будто лишено костей – оно перетекает из одного состояния в другое -то назад запрокинется, то скукожится. Он то и дело подхихикивает, подлаживается под Утешительного, но чуть почует наживу, будто вырастает на глазах – страшный взгляд, утробный голос, повелительные нотки.
Странное дело, они и не скрываются, не прикидываются живыми. Но Ихарев не замечает ничего. Желание разбогатеть затмевает все.
А вот еще одна граница между светом и тьмой – банька на отшибе. А в ней-то Глов-старший (Константин Курочкин) в банной шапке «Царь» и Глов-младший (Михаил Грищенко). Старший-то учит, наставляет, а нечисть-то слушает, кивает да поддакивает, руки тянет для пожатия, щеки для поцелуя. Кто он этот «Царь»? И куда пропадает так внезапно…
А живых-то тут пока только двое – оба молодые да наивные.
Глов-младший Михаила Грищенко дурень дурнем, мечтающий о гусарстве. Или снова чья-то уловка? Он так легко дает себя одурачить, что не будь Ихарев так увлечен, непременно бы задумался над тем, почему он совсем не пытается сохранить добро, оставленное отцом. Но стоит ли задумываться, когда такой куш в руки плывет!
Наконец, является последнее действующее лицо этой истории – некий чиновник Замухрышкин (Максим Лакомкин). Высокий, худой, в черном длинном пальто, котелке, кругленьких очочках, с длинной козлиной бородкой, он особенно напоминает черта, кажется, вот-вот мелькнут копыта да хвост. Долго тянет он, прежде чем согласиться выдать деньги раньше. И ведь совсем неслучайно рассказывает Ихареву случай престранный – про нос майора Ковалева... Опять манок, и почти прямым текстом – прислушайся, парень…
А рассвет все ближе, и компании пора исчезать, мгновенно одурачив героя, пропадают они, а с ними заодно – девушки Нави, Алексей и сам отель.
Рассвет развеивает морок ночи, принося отрезвление. Надрывно-истерическое признание нанятого «актера», возмущение Ихарева, переходящее в бешенство, потасовка и убийство. Готово дело – теперь он от них не выберется. Жизнь проиграна, душа вытянута. Остается только пустить пулю в висок.
Ни слова не изменив в оригинальном тексте, Олег Анищенко лишь кое-где дополнил его современными реалиями: гостиница зовется отелем, а Глов-младший «поет» под караоке. Спектакль сам по себе очень кинематографичен – от заявленного жанра – популярного ныне мистического триллера – до использования вставных клипов.
«Игроки» поставлены в традициях Театра на Юго-Западе – тут и мистическое начало, и богатый музыкальный материал, блистательная световая партитура, и параллели с персонажами из спектаклей, идущих сейчас на сцене. В лихой троице и чертушка Кочкарев, внезапно появляющийся именно там, где особо необходим и соблазняющий прелестями женитьбы; и мелкий бес Хлестаков, исчезающий в дорожной пыли, и чуть не весь спектр булгаковской чертовщины…
Странным образом, спектакль этот перекликается и даже ведет своеобразный диалог с трилогией «Вечеров» Владимира Панкова. Русалки первых гоголевских рассказов оборачиваются девушкам Нави – мира темного и пугающего, из которого нет возврата, а веселая компания игроков оказывается нежитью, ищущей новую жертву. Подбор музыкального материала – психоделический фолк в исполнении Инны Желанной – также отсылает к народной музыке, звучащей в спектаклях Владимира Панкова. Только в отличие от Панкова, у которого мистический мир постепенно становился враждебным реальному, Олег Анищенко доказывает, что страшный мир, затягивающий человека, рождает он сам, притягивая ту самую нечисть, которая ловит тех, кто не может противостоять своим порокам. Хочешь получить все и сразу – будь готов к встрече со смертью. Потому что ставка в твоей игре – жизнь.
Пыталась договориться с нечистью
Анастасия Павлова
Оригинал статьи можно прочитать здесь