Страшнее слова никогда

Никогда не знаешь, чем удивит искушенного зрителя непредсказуемый и плодовитый художественный руководитель театр «На Юго-Западе» Валерий Белякович. Комедия в его творчестве сменяет социальную драму, фарс – трагедию. Он одинаково легко обращается с классической драматургией и театром абсурда. Эпопея и одноактные пьесы малой формы подвластны в равной степени его таланту.
Завершив предыдущий виток своего пути от всеобъемлющей постановки «Мастера и Маргариты» М. Булгакова к «Макбету» У. Шекспира, Валерий Белякович обратился к экзистенциальной драматургии А. Камю и Ж.-П. Сартра. Спектакль «Ад – это другие» безжалостен к публике. Небольшой черный зал театра еще более сгущает и без того мрачные краски постановки, в которой царят преступление, порок и жестокость.
Лежащие в основе спектакля две полноценные пьесы – «Недоразумение» А. Камю и «За закрытой дверью (Ад)» Ж.-П. Сартра, могли бы послужить поводом к двум независимым постановкам. И тем не менее они объединены в одном вечере. Какие невидимые импульсы, связывающие драмы Сартра и Камю, побудили режиссера к соединению их в единой композиции?
«Недоразумение» - история убийства. Его совершают мать (Л. Долгорукова) и дочь (Н. Бадакова), не узнавшие в случайном постояльце своего сына и брата (А. Наумов), вернувшегося спустя долгие годы с молодой женой (Г. Галкина), чтобы подарить им счастье. Чудовищный расчет на безнаказанность убийств постояльцев, совершаемых с завидной регулярностью, отсутствие понятий совести и сострадания в обиходе преступных женщин объясняются их проклятой жизнью в забытом Богом городе, где никогда нет солнца. Единственная страсть, обуревающая их, - жажда вырваться из тлетворного плена собственного существования и уехать к морю.
Характеры обеих очерчены беспощадно: безнравственная и безвольная мать, отгоняющая от себя голос сердца, подсказывающий, что очередная жертва – не чужой человек, и лишенная всего человеческого, движимая  завистью неудачника к чужому успеху, смеющаяся странным шипящим смехом дочь. Сценарий убийства, предназначенный их избавителю, готовому принести и деньги, и свободу, разыгранный с неумолимой четкостью, лишает преступниц всего – и надежды, и жизни. Замыкая роковой круг под издевательски звучащую мелодию танго, Валерий Белякович отдает право судий зрителям. Тех, кого ужасает цинизм извращенного сознания героев,  и тех, кто холодно наблюдает за их погружением все глубже в бездну порока, не оставляет ощущение отстраненности и конструктивной бесстрастности драматической ситуации. В типичной для литературы экзистенциализма «пограничной ситуации» герои лишены возможности победить рок, и воля к его преодолению оказывается лишь призрачным фантомом.
Расстановка сил в пьесе Сартра «Ад» еще более безнадежна. Место действие – преисподняя, куда под присмотр коридорного попадают герои после смерти: Инес Серано (Н. Бадакова), Эстель Риго (Г. Галкина) и Жозеф Гарсен (А. Наумов). Добропорядочные «истории болезни» персонажей с мертвенно-бледными лицами в респектабельны х нарядах оказываются обычным лицемерием. Героический журналист Гарсен на самом деле был расстрелян за предательство; лесбиянка Инес толкнула на самоубийство свою подружку Флоранс, с которой намеревалась встретиться в аду; святоша и милашка Эстель, похороненная в подвенечном платье, собственноручно утопила в горном озере новорожденного ребенка.
Философия пьесы, которую на протяжении изматывающего, откровенного, сексуального и страстного спектакля постигают его создатели, кристально ясна: ад – это не топка, куда аккуратные демоны подбрасывают грешников, это люди, мучающие друг друга. За вечно закрытой дверью, где время для них измеряется одной единицей – «всегда», они обречены, шипя, как змеи, и воя, как гиены, быть самым страшным наказанием друг другу, палачами и жертвами одновременно. Возбуждать низменные страсти, терзать грешные души, ненавидеть, любить, безмерно страдать всегда вместе, втроем. И пытка эта бесконечна.
Развитие женских образов – одно из главных достижений спектакля, чей страшный мир подавляет даже самых стойких зрителей. Инес Надежды Бадаковой, словно влетевшая в родную среду шекспировская ведьма из «Макбета», поражает невероятной инфернальной пластикой и источаемым вокруг ядом. Эволюция героини Г. Галкиной Эстель еще более поразительна: из самовлюбленной щебечущей куколки она превращается в существо отталкивающее, льстивое, безнравственное. Метаморфозы персонажей не пугают актрис, которые не боятся быть некрасивыми во имя высшей цели постановки.
Валерий Белякович сознательно шокирует публику, чтобы через стресс, через ужас и отвращение каждый понял значение слова «никогда» и, остановившись, задумался о том, как протекает его жизнь. Режиссер не претендовал на роль пророка, когда добился удивительного результата: в безобразном и безнравственном мире, окружающем человека, он может и должен проживать свою жизнь, как человек – радуясь, восторгаясь, зная цену каждому мгновению. И если эта мысль посетила хотя бы нескольких зрителей спектакля «Ад – это другие», значит, изматывающая игра актеров «на разрыв аорты» была не напрасной.