Одному из ведущих актеров Театра на Юго-Западе Вячеславу Гришечкину исполняется 40 лет. Он много снимается в отечественных сериалах, ведет на телевидении ток-шоу, но все-так прежде всего Гришечкин - актер театральный. В театре он - Тарелкин из трилогии Сухово-Кобылина, бургомистр из "Дракона" Шварца, Прозоров из чеховских "Трех сестер", Подсекальников из "Самоубийцы" Эрдмана, Воланд из "Мастера и Маргриты"... Когда его только-только видишь на сцене, первая мысль: "какой забавный..."; затем - "какой простой..."; чуть позже: "какой талантливый"; и в конце концов - "вот это да!.."
- Слава, как так получается? У вас у вас внешность характерного, точнее даже комического героя, при этом еще с мечтательным, романтическим взглядом, а на сцену вы, за исключением, пожалуй, Лепорелло из "Слуги двух господ", выходите совсем в других амплуа. Правда, в нашем театре вообще все перепутано: красавец Алексей Ванин играет подлюг, а Виктор Авилов с его злодейской внешностью - героев-любовников...
- У меня был педагог по танцу - Эда Петровна Перова. Так вот она мне говорила: "Удивительно дело, Гришечкин: у тебя глаза Лермонтова, тело - персонажа из "Гаргантюа и Пантагрюэля", голос вообще непонятный какой-то... И как это природа над тобой так пошутила?! Но у нашего главного режиссера Валерия Беляковича исключительно свой взгляд на актерскую фактуру. Что самое интересное - чаще всего он оказывается прав. Заставил же он и публику, и других режиссеров разглядеть в Авилове Гамлета и Эдмона Дантеса. А на сайте нашего театра я читаю восторженные отклики о своем Воланде. Хотя поначалу Белякович назначил Воландом как раз Авилова, но на первой же репетиции вдруг заявил: "Ну-ка, Слава, выйди, скажи воландовский монолог". Я вышел, сказал. Белякович: "Замечательно! Вот ты и будешь Воландом". Начинаем репетировать. Буквально на следующее утро снова: "Слава, выйди, скажи монолог". Я сказал. Он Авилову: "Витя, а теперь ты скажи... Ну, ладно, Авилов, все-таки Воландом будешь ты, не знаю, что на меня вчера нашло..."
- А вас, наверняка, сделал человеком воландовской свиты. Скорей всего, Коровьевым?
- Нет, еще дальше задвинул, на Римского. Ну, я, правда, не обиделся, я вообще на Беляковича никогда не обижаюсь... А потом Авилов тяжело заболел, и я все-таки стал играть Воланда. Слава Богу, Вите удалось победить болезнь и теперь у нас с ним здоровая конкуренция: играем в очередь. Но совсем отдать Воланда - ни за что! Только делиться, в крайнем случае.
- Тем более, что внешне вы к нему приблизились - вдруг очень сильно преобразились, такое ощущение, что похудели вдвое.
- На 28 килограммов.
- Ничего себе! Поделитесь рецептом.
- Год - ни капли спиртного, салаты без майонеза и сметаны, и никаких любимых перекусов после спектаклей.
- Цель - здоровье?
- Во-первых. Во-вторых, не все же режиссеры разглядят, как Белякович, в человеке с телом Гаргантюа романтического героя.
- Вы с таким пиететом говорите о своем главреже...
- У меня родители разошлись, когда я был еще маленьким. И Валерий Романович мне как отец, как старший брат. Я ведь работаю с ним с тринадцати лет.
- Хотите сказать - с пятнадцати. Вам исполняется 40, а Театру на Юго-Западе - 25.
- А я пришел сначала в клуб "Востряково", в котором Белякович заведовал библиотекой и вел драмкружок. Никогда не забуду те свои первые "востряковские" впечатления. Меня пригласили на спектакль, я сижу в зале, такой розовощекий юный пионер, "ботан", как сейчас бы сказали. Гаснет свет - и вдруг резко, под музыку, включается. Стоят все эти нынешние наши знаменитости - Сергей Белякович, Авилов, Ванин - очень близко перед залом, хотя два ряда стульев и залом-то назвать нельзя, и эти люди говорят вместе: "Ну что, суки, испугались?" Я прямо в шок.
- Нормальное начало театральных университетов... А что было с вами дальше?
- Занимался в кружке, окончил школу, служил в армии, учился в ГИТИСе. Начинал у Михаила Туманова. После его смерти наш курс взял Борис Голубовский, педагогами у нас были Анатолий Эфрос и Сергей Юрский.
- Хотя вы сами на сегодняшний день полны Подсекальниковым и Воландом, для меня, например, потрясением стал ваш Андрей Прозоров из "Трех сестер". Вместо привычного растяпистого братца, мужа-подкаблучника, вдруг - сосредоточие всех человеческих гадостей и мерзостей: предательства, лизоблюдства, коварства...
- Я очень внимательно перечитывал эту пьесу и понял, какой это непростой и многоликий персонаж. Он же произносит фразу, которая все объясняет: "Отец нас угнетал своим воспитанием. После его смерти я стал полнеть и располнел в один год так, как будто мое тело освободилось от гнета". То есть все его комплексы, заложенные природой, не изживались, а давились - и вдруг вырвались на свободу и не оставили, в конце концов места ничему доброму, что закладывалось семьей. Это страшное дело, когда в человеке давят комплексы!
- Вы об этом так страстно говорите... Вам что, самому закомплексованность знакома?
- Да, я много размышляю об этом. А вы встречали хоть одного актера без комплексов?
- Сознайтесь хоть в одном.
- Ну, хорошо... Я не могу, даже летом, выйти из дома просто в рубашке и брюках. Я должен обязательно сверху надеть пиджак, жилет, куртку. Боюсь показаться недостаточно стройным. Смешно, да?