Иобадзе Георгий Гочаевич
«Шекспира я вообще очень люблю. Эта его энергетика в каждом слове, огонь, мощь — они моему внутреннему ощущению очень созвучны, хочется эту огненность шекспировскую показать зрителям».
Георгий Иобадзе — актер самобытный, неординарный. Он существует в собственной системе координат, находясь как бы чуть в стороне от ситуации, разыгрываемой на сцене. Вписываясь в ансамбль, он все же чуть из него выбивается.
И роли у него лишь подчеркивают эту его обособленность. Одна из основных, безусловно, Дракула. Его Влад неуловим, он словно перетекает из одного состояния в другое, потому, видимо, фотокамере так сложно его зафиксировать. Кажется, он обладает талантом растворяться в свете и обретать плотность в темноте. Всему «виной» пластика актера, в которой причудливо сочетаются ломаные линии и текучесть воды.
Дракула в его исполнении и, правда, инфернален, потусторонен: он перешел границу двух миров. Не принадлежа ни одному из них, в обоих ощущает себя комфортно и… обособленно. Мягкие, певучие интонации придают образу еще больше притягательности и загадочности. Он не столько заставляет Мину все вспомнить, сколько привораживает заново, чтобы обрести долгожданный покой.
Михеевна в «Бабе Шанель» почти ничего не слышит, потому лишь в унисон со всеми открывает рот. Отсюда и пластика, в которой желание прислушаться и услышать, и отчаяние от невозможности это сделать. Она как-то не вписывается в русско-народный коллектив, кокошник и сарафан совсем не идут ей. Может, потому чуть резче движения, и странная манера говорить чуть растягивая слова, которая то вызывает смех, то раздражает.
Пастух Снецкий и вовсе странен: бродит себе по полям в поисках коз, говорит с ними, несуществующими. А еще изъясняется афоризмами и при каждом удобном случае норовит выдать какое-то танцевальное коленце.
В сезоне 2015/2016 года Георгий Иобадзе выпустил на сцене АРТ-кафе моноспектакль по роману Н. Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион». В течение часа актер рассказывал зрителям о жизни небольшой грузинской деревеньки в период Великой Отечественной войны. На сцене нет ничего, что могло бы помочь актеру, помогает в создании образов музыка и свет. Главными же средствами становится танец, жест, взгляд, интонация. Каждому персонажу присущ свой ритм, своя улыбка, свой говорок.
Вот прихрамывающий Илларион входит в дом Зурико, пытаясь поддержать его в «болезни», а Илико лукаво поглядывает на всех из-под густых бровей. Сам Зурико — озорной мальчишка, которому недосуг учиться, ведь столько интересного вокруг, да и работать надо. Особо стоит отметить и женские образы, придуманные и выписанные (именно выписанные) с такой любовной иронией и нежностью, что глаз невозможно оторвать ни от изящной Марии, ни от строгой бабули. Вот актер чуть наклонил голову, опустил глаза и чуть лукаво взглянул на зрителей, рука словно поплыла мимо лица и взлетела вверх — это любимая девушка Зурико, Мария ответила на вопрос учителя. В мельчайших нюансах передан разговор юноши и девушки, первое дыхание любви и ощущение счастья.
Георгий Иобадзе — актер самобытный, неординарный. Он существует в собственной системе координат, находясь как бы чуть в стороне от ситуации, разыгрываемой на сцене. Вписываясь в ансамбль, он все же чуть из него выбивается.
И роли у него лишь подчеркивают эту его обособленность. Одна из основных, безусловно, Дракула. Его Влад неуловим, он словно перетекает из одного состояния в другое, потому, видимо, фотокамере так сложно его зафиксировать. Кажется, он обладает талантом растворяться в свете и обретать плотность в темноте. Всему «виной» пластика актера, в которой причудливо сочетаются ломаные линии и текучесть воды.
Дракула в его исполнении и, правда, инфернален, потусторонен: он перешел границу двух миров. Не принадлежа ни одному из них, в обоих ощущает себя комфортно и… обособленно. Мягкие, певучие интонации придают образу еще больше притягательности и загадочности. Он не столько заставляет Мину все вспомнить, сколько привораживает заново, чтобы обрести долгожданный покой.
Михеевна в «Бабе Шанель» почти ничего не слышит, потому лишь в унисон со всеми открывает рот. Отсюда и пластика, в которой желание прислушаться и услышать, и отчаяние от невозможности это сделать. Она как-то не вписывается в русско-народный коллектив, кокошник и сарафан совсем не идут ей. Может, потому чуть резче движения, и странная манера говорить чуть растягивая слова, которая то вызывает смех, то раздражает.
Пастух Снецкий и вовсе странен: бродит себе по полям в поисках коз, говорит с ними, несуществующими. А еще изъясняется афоризмами и при каждом удобном случае норовит выдать какое-то танцевальное коленце.
В сезоне 2015/2016 года Георгий Иобадзе выпустил на сцене АРТ-кафе моноспектакль по роману Н. Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион». В течение часа актер рассказывал зрителям о жизни небольшой грузинской деревеньки в период Великой Отечественной войны. На сцене нет ничего, что могло бы помочь актеру, помогает в создании образов музыка и свет. Главными же средствами становится танец, жест, взгляд, интонация. Каждому персонажу присущ свой ритм, своя улыбка, свой говорок.
Вот прихрамывающий Илларион входит в дом Зурико, пытаясь поддержать его в «болезни», а Илико лукаво поглядывает на всех из-под густых бровей. Сам Зурико — озорной мальчишка, которому недосуг учиться, ведь столько интересного вокруг, да и работать надо. Особо стоит отметить и женские образы, придуманные и выписанные (именно выписанные) с такой любовной иронией и нежностью, что глаз невозможно оторвать ни от изящной Марии, ни от строгой бабули. Вот актер чуть наклонил голову, опустил глаза и чуть лукаво взглянул на зрителей, рука словно поплыла мимо лица и взлетела вверх — это любимая девушка Зурико, Мария ответила на вопрос учителя. В мельчайших нюансах передан разговор юноши и девушки, первое дыхание любви и ощущение счастья.
-
Сыгранные роли
- Я, бабушка, Илико и Илларион — Был занят в моноспектакле
- Дракула — Дракула
- Баба Шанель — Михеевна
- Дураки — Пастух Снецкий
- Гитары — Гитарист
- Макбет — Ведьма
- Сон в летнюю ночь — Филострат
- На дне — Бубнов
Фотогалерея
Видео
