Докин Михаил Анатольевич

Информация:

Актерское дарование Михаила Докина раскрылось впервые в современной пьесе "Старый дом" А. Казанцева. Казалось бы, все естественно - русская тема, русский характер. Непростые отношения героев, юношеская любовь, оказавшаяся единственной, и измена самому себе. Естественная органика актера должна была бы предопределить его амплуа. Тем более, что в военной пьесе К. Симонова "Русские люди" ему, естественно, тоже нашлась роль. Но судьба распорядилась иначе - вслед за современной советской драматургией он сыграл хитроумного слугу Сиро в комедии эпохи Возрождения - "Мандрагоре" Макиавелли. Исполнительский стиль сформировался сразу - пластически выразительный, живописный, полнокровный. Так со временем появился жизнерадостный псих Алеха из гениальной, провидческой комедии Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь". Определение "народный характер" оказалось в случае с Михаилом Докиным понятием растяжимым и всеобъемлющим. Сюда вошел и обитатель горьковского "дна", и кот Ямамото в спектакле "Собаки", и даже преданный и искренний слуга Мольера Бутон в булгаковском "Мольере", который "тоже воспитанный человек, потому что француз по происхождению".

Новая грань открылась в актере Михаиле Докине, главном энтузиасте любого актерского капустника или дружеской вечеринки, стихийном народном таланте, остроумном мастере каламбуров и рифм, когда в театре ставили комедию Шекспира "Сон в летнюю ночь". Задуманный, как мюзикл, спектакль дал импульс его поэтическому порыву. Михаил увлеченно сочинил стихотворные тексты для хоров, речитативов, дуэтов лирических героев комедии и населяющих ее мир сказочных существ. Сам он сыграл вездесущего Пэка, забавного и старательного ассистента Оберона во всех мистификациях сказочной ночи. Теперь эльфы, фавны, амазонки и нимфы с энтузиазмом распевают их на мотивы бодрых, эффектных и танцевальных мелодий. С тех пор актерское начало и поэтический труд пошли в его судьбе рука об руку. Неудивительно, что и для "Трехгрошовой оперы" Брехта новые тексты зонгов были отданы ему на откуп. Создав заново почти все хиты классической "Оперы нищих", он вновь зарекомендовал себя как сочинитель, вполне достойный официального авторского права. К тому же в премьере "Трехгрошовой оперы" Михаил Докин сыграл одну из главных ролей мафиози Пичема, антипода романтического гангстера - Мэкки-Ножа. И оказалось, что его русское, словно вырубленное скульптором-природой из светлого дерева лицо легко преображается в гротескную маску веселого злодея.

Наталия Колесова

Памяти Михаила Докина

Я совсем не умею говорить правильные слова.
У меня это очень плохо получается, тем более, что есть ситуации, в которых никакие слова ни при каких условиях не будут правильными.

Билл Сигер в "Бегстве мистера Мак-Кинли" говорит: "А вот наш герой, он такой же как ты, как я - маленький человек...".

Михаилу Докину, казалось, подходило это амплуа "маленького человека", его Алешка из "На дне" и Степа Лиходеев из "Мастера и Маргариты" заслужили любовь и достойное признание зрителей. Но в том же "Мастере" Докин, вдруг неожиданно преображался, выходя в роли Левия Матвея - сперва раздавленного тяжестью потери собственного Учителя, несчастного, одинокого, неприкаянного, а потом, в финале, - возвышенного, мудрого и спокойного. "Мастер на заслужил Света. мастер заслужил покой", - слегка отстраненно, но одновременно непререкаемо произносил он последний, самый важный приговор герою, и ты понимал, нет, даже не понимал, а чувствовал - именно так и должно быть, и никакая воландова камарилья ничего и никогда не сумеет больше сделать по отношению к Мастеру - он получил то, что должен был получить.

Театр на Юго-Западе с самого первого дня своего был театром ЛИЧНОСТЕЙ. Не просто инструментов в руках режиссера, а личностей - сотоварищей, творцов, таких же соавторов спектакля - наравне с режиссером: любая замена артиста в спектакле встречалась зрителем с настороженностью, а зачастую - с непониманием. А Михаил Докин по праву оказался не в переносном, а в прямом смысле соавтором огромного числа спектаклей на "Юго-западной" сцене: его стихи и песни звучат в спектаклях и они - такие же, как и их автор - честные, мудрые, светлые и немного наивные. Не зря Валерий Белякович доверил Докину в одном из своих самых экспериментальных спектаклей - свободном переложении шекспировских "Двух веронцев" под названием "Даешь Шекспира!" - роль Поэта, человека, вдохновляющего несчастных, забитых и задерганных жизнью обитателей подземного перехода взять - и сыграть шекспировскую пьесу! - превратиться на несколько часов в благородных дворян, нежных влюбленных и страшных разбойников, роль демиурга безумного, но вместе с тем - веселого, какого-то карнавального мира.

У такого мира не мог быть иной демиург, кроме как такой - невысокий, улыбчивый, подвижный - очень "свой" - такой, каким был Михаил Докин.

Одной из его последих работ на сцене стал Пушкин в спектакле "Аллегория". "Наше все" у Докина получился до ужаса правдоподобным - наглым, ехидным, скандальным: Докин играл не образ, не миф, Докин играл человека по имени Александр Сергеевич Пушкин - поэт прекрасно понимал поэта, и вместо выхолощенного школьными хрестоматиями образа героического борца за свободу, перед нами представал расчетливый делец, безудержный кутила и ревнивый супруг - таким, каким, собственно, Пушкин и был - достаточно почитать воспоминания современников и письма самого Пушкина.

Теперь этого Пушкина мы уже не увидим.
3 сентября Михаила Докина не стало.
Остались видеозаписи. Остались фотографии.
Осталась память.
И хочется верить, что где-то там, где рано или поздно мы все окажемся, маленький человек по имени Матвей замолвит за мастера словечко перед Учителем - и мастер, поэт наконец-то обретет заслуженный покой.
Иначе и быть не может.

Прощайте, Михаил Анатольевич. Вечная Вам память...

Павел Сурков