Курочкин Константин Михайлович

«По человеку сразу видно, будешь ли ты с ним общаться или нет. Обычно достаточно посмотреть на человека и уже все понятно, какой он: дружелюбный или закрытый, нарцисс или приятный собеседник».

— Я вообще не планировал сначала учиться на актера. Дело в том, что когда я служил в ансамбле по контракту (срочная служба в «Ансамбле песни и пляски» ПВО и ВВС России, позже служба по контракту в ансамбле МВД), мой товарищ решил поступать в театральный. И он, друг, практически потащил меня с собой, как раз на курс к В. Р. Беляковичу. Судьба сыграла злую шутку — друг не поступил, а меня взяли сразу.
— Начал я с «Оперы нищих», а к концу сезона было уже около 6 ролей в спектаклях. Ну и понеслось… Сейчас уже около 20 спектаклей, где есть сыгранные мной персонажи. Отдыхать я просто не успеваю. С личной жизнью тоже сложно, так как в театре я практически живу.
— Наш театр при его организации в Советском Союзе, был одним из самых скандальных театров. По-моему, он и сейчас не перестает таким оставаться. Уникальная подача и постановки. А самое уникальное в нашем театре — коллектив. Это уже действительно семья, при чем, очень дружная. Даже на сцене это чувствуется. Если текст, не дай Бог, забыл — поддержат, подхватят и никогда не дадут упасть. Нет у нас такого, что каждый сам за себя.
За 11 лет моей работы в театре, я наблюдал этот естественный отбор: приходит человек и, если не его это место, то и до конца сезона бывало не отыгрывал, уходил.
— По человеку сразу видно, будешь ли ты с ним общаться или нет. Обычно достаточно посмотреть на человека и уже все понятно, какой он: дружелюбный или закрытый, нарцисс или приятный собеседник. Учитывая, что я играю большой репертуар и сто шкур на себя одевал, определить, кто перед тобой, труда не представляет.
— Сейчас в моей жизни есть два самых близких и родных человека — мама и сын. Оба, к сожалению, не рядом живут. Свободное время, такое нечастое, я с большим удовольствием посвятил бы им. Я вообще домосед скорее по характеру. Компании друзей предпочитаю камерные, где можно подурачиться, поиграть на гитаре, быть собой.
— Время сейчас для нашего театра непростое. Понятно, что многое будет меняться без Валерия Романовича. Он бесспорно был царь и бог Юго-Запада. Он был настоящий отец театра. Если что-то говорил тебе, то надо было вывернуться хоть наизнанку, но сделать. Как будет все происходить дальше, мне судить сложно. Я, безусловно, часть театра, но есть актеры, которые здесь очень давно играют, и вот им, я думаю, вершить дальнейшую жизнь нашего дома. Но, уверен, что у Юго-Запада блестящее будущее.